Читать «Стален» онлайн - страница 127
Юрий Васильевич Буйда
Лифа написал в справке, что Фрина умерла от острой сердечной недостаточности, и присовокупил десяток других заболеваний.
За это Алина отдала ему
Людей на кладбище было немного.
Топоров арендовал кафе, где мы ее помянули.
Во время поминок Лев Дмитриевич вдруг нахмурился, увидев на моем левом мизинце перстень с костью Сталина, но промолчал.
Через десять дней мы с Алиной подали заявление в загс.
Глава 26,
в которой говорится о взволнованных патологоанатомах, намыленных богинях и молодом коногоне
Рано утром я стоял в прихожей, прижимая к груди ботинок, и растерянно таращился на свое отражение в зеркале.
Я полез в кладовку за обувью и обнаружил, что мои ботинки сожрала моль.
Оба ботинка – почти новые дорогие ботинки – остались без меховой подкладки.
Сунув руку в ботинок, я выгреб горсть трухи, потом еще одну, и вдруг почувствовал, что в душе моей что-то переворачивается, и отчаяние – чистое детское отчаяние космического масштаба – охватило меня…
Моль, Боже мой!
Гусеница, Боже мой!
Гусеница моли обрушила мой мир!
Ну не горько ли?
Ну не глупо ли?
Ну не смешно ли?
Вдруг все сошлось – простуда, тоска, холод, страх, одиночество, дырявый носок, обтерханные рукава куртки, выход книг во Франции, Норвегии, Испании, Венгрии и Италии, застопорившаяся книга, которая, как и прежние, тоже никому не нужна, боль в левом колене, близящаяся слепота, неизбежная нищета, соседка сверху, изо дня в день разучивающая сонату ми минор Шуберта, – все, все это волею безмозглого чешуекрылого насекомого сошлось в одной точке, в комок, болезненно пульсировавший в груди, который медленно остывал, оставляя по себе только разрушения и пустоту…
Я стоял перед зеркалом в прихожей с ботинком, прижатым к груди, и мне было зябко, больно и смешно…
Другие ботинки не годились для восемнадцатиградусного мороза, а мне надо было ехать в центр, на Пушкинскую площадь, чтобы встретиться у памятника с Люсьеной Даниэль-Бек, приехавшей ради этого аж из Сибири.
Мы познакомились в фейсбуке, где Люсьена выступала под ником Top Totty.
Сначала эта «горячая штучка» молча лайкала мои рассказы, которые я иногда публиковал в социальных сетях, потом попросила уточнить датировку одного из них, потом написала в личку, что защитила кандидатскую и пишет докторскую по моим книгам, наконец попросила о встрече.
Я представил себе немолодую восточную женщину из провинции, склонную к экзальтации, судя по ее пристрастию к прилагательным в превосходной степени и по юзерпику, на котором была изображена инфернальная красотка в черном латексе с автоматом Калашникова в руках, и стал врать и вилять, ссылаясь то на нездоровье, то на занятость.
Тогда она прислала одну из своих статей, опубликованную в университетском сборнике.
Вообще-то я с настороженностью отношусь к статьям филологов, один из которых написал: «Стален Игруев обладает знаниями и мудростью всемирной библиотеки и сверх того пониманием божественных порядков мироустройства». Но в статье Люсьены не было ни ссылок на Бахтина, ни цитат из Фуко и Лакана, ни апелляции к постмодернизу, да и вообще никакой дребедени.
