Читать «Стален» онлайн - страница 124

Доктор Лифельд уже ждал нас. Он тотчас сделал Фрине укол и выгнал нас из спальни.

– Она умирает, – сказала Алина. – Умирает…

И впервые я увидел на ее глазах слезы.

Фрина наотрез отказалась ложиться в больницу, и после напряженных переговоров с коллегами и Топоровым Лифа разрешил ей остаться дома.

В ночь на 2 февраля она умерла.

Все это время Лифа не отходил от нее. Он поселился в ее кабинете, вставал к ней среди ночи, уговаривал Фрину потерпеть, обещал, что к весне она выздоровеет, и плакал в кухне, запихивая в рот бутерброд с семгой, и пил не пьянея, и снова возвращался в спальню, где пахло кислой рвотой, мочой, фекалиями, спиртом…

Ни Алина, ни я не ожидали от него такой самоотверженности, которая, впрочем, хорошо оплачивалась.

Иногда Фрина часами лежала неподвижно, глядя в потолок, иногда спала, иногда ее рвало, иногда она билась в припадке – до пены на губах – и затихала только после укола…

Утром 1 февраля меня разбудил растерянный и напуганный Лифа:

– Она хочет гулять!

Фрина сидела на краю кровати, пытаясь натянуть чулок. Губы ее были сжаты в ниточку, брови сведены на переносье – каждое движение давалось ей с трудом.

Алина помогла ей одеться, но от трости Фрина отказалась.

На улице, глотнув холодного воздуха, она покачнулась, но устояла.

Мы двинулись к Тверской. С каждым шагом движения Фрины становились увереннее. Когда мы оказались у метро, она сказала: «Сама» и без моей помощи спустилась по лестнице.

В вагоне я попросил какого-то седого хиппи с косичками уступить ей место.

– Следующая – станция «Красные Ворота», – объявил мужский голос.

Мужской голос включается в поездах, идущих в центр, к свету и гармонии, женский зовет нас на окраины, во тьму и хаос.

Когда я сказал это Фрине, она впервые за утро улыбнулась.

«Комсомольская кольцевая» встретила нас шарканьем тысяч ног, воем поездов, улетающих в тоннели, криками на ста языках, красным гранитом, гранеными колоннами узбекского мрамора, возносящимися к солнечному потолку, мерцающими мозаиками, надмирной гармонией, сулящей вечный покой…

Фрина с наслаждением вдыхала воздух, пропитанный запахами керосина, креозота, человеческих тел, мочой из переходов, где вдоль стен стояли попрошайки – с шапками на полу, гитарами, гармошками и собаками, выставив напоказ обрубки ног и язвы на коже, как средневековые солдаты, вернувшиеся домой из похода со славой, но без денег…

– Мне надо сказать тебе кое-что, – сказала Фрина. – Потерпи…

Ей приходилось каждую минуту повышать голос, чтобы перекричать вой поездов, улетающих в тоннель, и в конце концов я привлек ее к себе, обнял – ее губы касались моего уха.

– Я соврала тебе, когда сказала, что твой дед написал что-то важное, на самом деле он просто попросил приютить тебя на какое-то время. Все было иначе, не так… Года три или четыре назад Топоров отпустил меня на волю. Но что такое воля, я не знала. Я никогда не чувствовала себя рабыней – я была свободна. Служила в издательстве, встречалась с авторами, бывала в театрах, на выставках. Это была очень насыщенная и обеспеченная жизнь… миллионы женщин, и не только советских, могли бы мне позавидовать, а что у меня не было ни мужа, ни детей, – это ведь еще не самая высокая плата за такую жизнь. Я объездила полмира и никогда не спрашивала, кто оплачивает мои счета… Но если Лев Дмитриевич просил встретиться с кем-нибудь, я не могла отказаться. Это случалось не каждый день, не каждую неделю, а иногда я была свободна месяцами. А потом появлялся мужчина… разные это были люди… мне нужно было подстраиваться под каждого, так что пришлось сыграть немало ролей в этом невероятном спектакле, который тянулся десятилетиями… об этой игре знали немногие… Лев Дмитриевич доверял мне, я – ему… я могла в любой миг отказаться от контракта, но эта мысль мне и в голову не приходила… и вдруг я получила свободу – и растерялась… у меня было место во Вселенной, и внезапно я оказалась без места… как летучая звезда… сорвалась и полетела, но куда? И кем я стану? Шестьдесят лет не менялась, а теперь должна была измениться, превратиться – в кого, во что? Я ведь никогда себе не позволяла – и не могла себе позволить – влюбляться, выбирать мужчину по своему вкусу и нести ответственность за свой выбор… я испугалась… в моем возрасте любая ошибка могла бы стоить слишком дорого… я опять совру, если скажу, что вокруг меня не было никого, кто мог бы сравниться с тобой… но когда я начинала о них думать, передо мною такие бездны разверзались, что я впадала в панику… а времени оставалось все меньше…