Читать «Стален» онлайн - страница 101

– Это хороший ход, Анна, – задумчиво проговорил он. – Такие тайны принято называть грязными, но они связывают нас с прошлым. Преодолей их – и исчезнешь, перестанешь быть личностью. Вы сильный человек. И умный. – Помолчал. – Я знаю о вашем отце… у вас нет дома, нет семьи, а будущее, как говорится, туманно…

– Вчера вы сказали, что готовы стать моим будущим…

Он кивнул.

– Готов, если вы готовы.

Надеюсь, под будущим мы оба подразумеваем одно и то же.

Посмотрим, на что вы способны…

Значит, у вас нет плана?

Но это и есть будущее – когда нет плана. – Топоров улыбнулся. – Что ж, в университет по понятным причинам вас не примут, но мы что-нибудь придумаем. А пока поживете у нас, если вы не против…

В июне она получила аттестат зрелости и поступила на литературно-редакторский факультет полиграфического института.

У Топоровых Фрина прожила три года, и это были, как ей казалось, лучшие годы ее жизни.

Вместе с мужиковатой Василисой, дочерью Топорова от первого брака, ходила по грибы и варила варенье.

Дочь от второго брака, Лиля, колоннообразная бука с колоннообразными ногами, учила ее испанскому, и они вместе переводили «Амадиса Гальского» и «Внутренний замок» святой Терезы Авильской.

Десятилетнего сына Топорова от Марианны, которого все называли Виктором Львовичем, научила свистеть без помощи пальцев.

Любовница Топорова – вылитая Марлен Дитрих – играла в теннис только с нею.

И за все это она должна была и была благодарна Кармен.

Ранение в плечо оказалось неопасным, и вскоре Кара вернулась в Троицкое.

Уже через несколько дней все знали, кто в доме главный, кто правит кухней, выдает деньги на карманные расходы и следит за чистотой белья.

Топоров вздохнул с облегчением: он не находил общего языка с женой, а она не находила общего языка с Марлен Дитрих, отличавшейся только умением белозубо смеяться, играть в теннис и так поворачиваться на тонком каблуке, чтобы все ее долгое тело красиво волновалось всеми оттенками желтого или голубого шелка.

Ева на первом же курсе вышла замуж за молодого профессора и перестала бывать в Троицком, где при одном взгляде на крышу генеральского дома за забором лицо у нее становилось некрасивым. Поэтому большую часть времени Кара уделяла «другой дочери», как иногда она называла Фрину.

Кара была крупной, горластой и бурной бабой, готовой стоять за своих до конца и способной своей любовью ненароком покалечить любимых.

Для Фрины она стала наставницей, всерьез взявшейся за тело и душу девушки. Кара учила Фрину «правильно носить грудь и задницу», всегда выглядеть так, словно на ней туфли с высокими каблуками и бриллиантовое колье на шее, и никогда не надевать лиловое: «Оно тебя старит».

Кара готовила Фрину к выходу в свет, который и состоялся в ночь на Новый, 1946 год.

В облегающем платье из грогрона, в неглубоком вырезе которого мерцал алый кабошон, в туфлях на невысоком каблуке и с перчатками в руках она вступила в зал, где собрались гости Топорова. По совету Кары она держалась чуть сбоку и на полшага позади семьи хозяина, не отрицая близости, но сохраняя свободу.