Читать «Поклонение волхвов» онлайн - страница 441
Сухбат Афлатуни
Жанна машет ему, держит три места. Он протискивается, садится рядом.
– Забудь, что тебе говорил Володька, – громкий шепот Жанны. – У него давно не все дома. Я ему уже намылила голову, тоже мне, сват нашелся! Чешется ему выдать меня замуж. Даже Давлатика бедного за меня сватал!
– А у вас с ним… что-то было?
– С Давлатиком? Ты что?! Да он вообще на женщин внимания не обращает.
– На женщин – или на тебя?
– А я что, не женщина?
Николай Кириллович видит Зильбер-Караваеву, высматривающую место. Машет ей.
– Тетя Лошадь, – успевает шепнуть Жанна.
Рогнеда, качая головой и закатив глаза, приближается.
– Обалдеть, я такого аншлага даже у нас в БДТ давно не видела, – усаживается, обмахивается листком. – Даже интересно…
– А где Юлик?
– Представляешь, съел дыню… Нет, спасибо, уже легче, но в театр я его не пустила.
Зал начинает стихийно хлопать. Свет гаснет, снова зажигается. На галерке топают ногами. Свет гаснет окончательно, сцена желтеет, появляется Садык в бабочке с искрами. Что-то говорит по-узбекски, потом по-русски, почти ничего не слышно, зал еще не утих. Взмахивает рукой и уходит.
Занавеса нет. На сцену выносят станки для хора, стулья. Выходят, беседуя, Глостер с Кентом. За их спиной продолжают носить скамьи, доколачивать. Эдгар, Эдмонд.
– Что-то в духе Питера Брука, – наклоняется Неда.
Рабочие наконец уходят. Грохочут карнаи, дойры, движется шествие. Лир в огромном золотом халате, три дочери, пляшет и гримасничает шут-масхара; борются перед Лиром, демонстрируя свою ловкость в кураше, герцоги Альбанский и Корнуэльский, борются Эдмонд с Эдгаром. Тут же происходит раздел царства. Гонерилья пляшет перед Лиром, Регана поет и ходит по проволоке с веером. Одна Корделия говорит, не пританцовывая, не подыгрывая на инструменте и не припевая.
– Интересно… – обмахивается Зильбер-Караваева.
Боковым зрением Николай Кириллович улавливает движение в зале. Пара зрителей протискивается к выходу. Еще несколько поднимаются со своих мест. Один проходит прямо перед Николаем Кирилловичем. «Балаган какой-то, а не Шекспир», – долетает свистящий шепот.
На сцене – Лир у Гонерильи. По бокам уже стоит хор, не поет, слегка мычит, звук вибрирует. Иногда хор скандирует что-то, подражая ударам бубна. «Бака-бака-бака, бака-бака-бака…» Повторяет эхом слова Лира, передразнивая его. Стучит по дойре масхара, пропевает свои реплики, хор подхватывает, смех в зале. Появляется Гонерилья, Лир, масхара. «Бака-бака-бака…» Проклятие Гонерилье. Лир уходит. За ним, на четвереньках, ползет масхара: «Амаки Лир, амаки Лир, тўхта, масхарангни хам ўзинг билан ола кет!»
– Я, кажется, начинаю понимать этот таджикский… – снова шепот Рогнеды.
Темп нарастает. Предательство Эдмонда. Сцена у Реганы. Лир, Регана, масхара, прибытие Гонерильи. Третье проклятие. Буря, пляшущие сестры. Лир, уже без золотого халата, масхара без дойры. Из шалаша выбегает Эдгар. Голый, прикрывается бубном, стучит по нему: «Коч, кочинглар, оркамдан шайтон кувлаб келмокда!»
Хохот с галерки. Новая порция уходящих. «Безобразие!» Нет, уже не так много. Трое. Четверо. Еще один, разглядывавший Эдгара в бинокль, решительно поднимается. Минуту стоит. Раздумав, садится обратно.