Читать «Поклонение волхвов» онлайн - страница 294
Сухбат Афлатуни
– Я Жанна.
– Заходите.
Пододвигает ей стул, сам садится на кровати.
– Я вас таким и представляла.
Он смотрит на часы. Полдвенадцатого.
– Я на минуточку! – ловит его взгляд. – Поросята мои никак не ложились, пока машину поймала…
– Я не спал еще.
– И внизу пускать не хотели. «Вы куда? Вы к кому? Он уже спит». Сунула им, еще и не берут, представляете? Вы очень на него похожи. На Гогу.
– Да? Говорили, что мы…
– Нет, правда. Только глаза другие. Можно в вашу ванную зайти?
Слышно, как льет воду, всхлипывает, кашляет.
Вода уже не льется, доносится только дыхание, шмыганье, шепот: «Спокойно. Все нормально, Жанка».
Садится напротив него, складывает пальцы домиком:
– Мы с Гогой три года жили гражданским браком. Он разрывался. Ночь здесь, ночь там… А это у вас вода?
– Отвык в Ленинграде пить чай.
– Да. В вас Ленинград очень чувствуется, – глотнула, закашлялась. – Дух ленинградский… Постучите по спине! Вот тут… Спасибо… О, как хорошо!.. Как там Гульнара Сабитовна? Я ее совсем не осуждаю. Видите, у меня у самой… Когда все это началось… Что вы так смотрите?
– Ничего.
– Знакомый ответ. Гога тоже: ничего, ничего… Гульнарка его крепко держала. А Гога – он же как воздух, с Пушкиным в один день родился.
Николай Кириллович кивнул.
– Гога мне рассказывал о вас. Что вы авангардный художник.
– Не совсем авангардный… и композитор.
– Да вы что? Нет, он вас художником назвал, я помню… Композитор… Жалко. А я Виталькины рисунки с собой захватила, чтобы вы посмотрели, еще возвращалась специально. Виталька – это мой средний, его отец художник. Очень талантливый, не слышали? Эмиров. Альфред Эмиров.
Николай Кириллович грустно сидит на кровати.
– Ничего. – Жанна высморкалась. – Вы еще войдете в наш круг. Художники, музыканты. Давлат Ходжакулов, я познакомлю. Вы здесь кого-то уже видели? Встречались?
– Только на поминках.
– Ну, кого Гульнара Сабитовна может позвать, это я представляю. Нет, из нашего круга там не могло быть. Может, Ринато, Ростропович наш местный. Простите, я что-то все не то говорю. Как это все началось, я… – сжимает лицо ладонью. Поднялась, поправила платье. – Ладно, пойду. Просто хотела вас предупредить. Мы уже полмесяца живем, как… Что вы так смотрите? Если считаете, что я идиотка, спросите у других. Только ничему не верьте, пожалуйста. Ничему, что скажут.
– О чем?
– И я к вам не приходила. Они, конечно, и так все узнают, но вы пока для них авторитет, и каждое ваше слово… А то, что будут говорить о Гоге, этому совсем не верьте, от начала до конца. Понимаете? Гроб был пустым, они зарыли совершенно пустой гроб, вы понимаете? Гоги там не было, понимаете?
* * *
Подготовка к юбилею города шла полным ходом.
Центр перерыли, кругом валяются трубы. Памятник свободной женщине Востока подновили серебрянкой. Фасад Универмага затянут призывом: «Дуркентцы! Достойно встретим наше тысячелетие!» Еще один транспарант алеет на Музтеатре. Шахтер с отбойным молотком, колхозник с коробочкой хлопка и представитель интеллигенции с моделью электрона. От порывов ветра транспарант идет волною, улыбки на лицах, особенно представителя интеллигенции, злобно кривятся.
