Читать «Отречение. Император Николай II и Февральская революция» онлайн - страница 50

Впрочем, политический конфликт вокруг манифеста об отречении еще некоторое время бушевал. Если либеральные деятели Временного правительства – выходцы из бывшего думского «блока» недоумевали по поводу отречения Николая II в пользу Михаила, так как предварительно одобрили иной вариант отречения – в пользу малолетнего наследника, а высшие военные чины протестовали против задержки публикации манифеста, опасаясь дальнейшей неопределенности и «шатания умов в войсковых частях», то столичный рабочий класс и солдатские массы, следуя в фарватере социал-демократов и эсеров, решительно отвергали сам династический принцип преемственности власти. М.В. Родзянко солгал, когда говорил генералу Н.В. Рузскому о всенародных «грозных требованиях отречения в пользу сына, при регентстве Михаила Александровича». И петроградские рабочие опровергли эту ложь всей силой и мощью своего пролетарского гнева.

А.И. Гучков, который привез манифест Николая II в Петроград, был встречен разъяренными рабочими, желавшими «уничтожить акт». На чей-то недоуменный вопрос: «Зачем?» – последовал ответ, что рабочие «желают низложить царя […] отречения им мало». Едва высвободившись из рук схвативших его пролетариев, Гучков прибыл в Думу, где коллеги учинили ему самый строгий допрос по поводу визита в Псков. Оправдывая свое согласие на отречение царя в пользу брата, а не сына, что было нарушением поручения Временного комитета Думы, Александр Иванович утверждал, что «хотел увезти с собой во что бы то ни стало хоть какой-нибудь готовый акт отречения – и не хотел настаивать». «Надо было брать, что дают», – объяснял он своим критикам. Увиливая от неудобных вопросов, Гучков тщетно пытался «затушевать» факт подписания Николаем II, уже после отречения, указа о назначении князя Г.Е. Львова председателем Совета министров. Впоследствии П.Н. Милюков досадовал, что, «не имея под руками текста манифеста императора Павла о престолонаследии, мы не сообразили тогда, что самый акт царя был незаконен. Он мог отречься за себя, но не имел права отрекаться за сына». Вероятно, Павел Николаевич полагал, что в этом случае можно было привести акт в соответствие с имевшимся законодательством или заменить его иным документом.