Читать «Отречение. Император Николай II и Февральская революция» онлайн - страница 18

Императрица Александра Федоровна

Первая реакция царя на массовые протесты в Петрограде последовала вечером того же дня. Он телеграфировал С.С. Хабалову: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией». П.Н. Милюков в своих мемуарах насмешливо заметил: «Что могло быть дальше от реального понимания происходящего? Итак, последняя инстанция – войска. Но где войска? Какие войска?». Хабалова царская депеша, по его собственному признанию, «хватила обухом». Он недоумевал: «Как прекратить «завтра же»…». Размах волнений в первые три дня, по-видимому, не оставлял подобных надежд.

Однако некоторые министры, напротив, сомневались, «настолько ли серьезны эти беспорядки, чтобы требовались энергичные меры». И лишь под влиянием вестей об убийствах полицейских и стрельбе «по казакам» Совет министров согласился на «репрессии». А.Д. Протопопов, почтивший своим присутствием заседание Совета министров в ночь на 26 февраля, объявил коллегам, что порядок будет восстановлен «во что бы то ни стало». Ночью прошли аресты членов революционных партий, жандармам удалось схватить более 100 человек. Утром 26 февраля в столице были расклеены официальные объявления главнокомандующего Петроградским военным округом о запрете «всяких скоплений» и о полученном войсками разрешении применять оружие.

Петроград, Невский проспект. Февраль 1917 г.

Тем не менее, правящему кабинету, по словам С.С. Ольденбурга, «думские настроения еще казались гораздо серьезнее уличных беспорядков». В ходе ночного заседания 25–26 февраля Совет министров поначалу много дискутировал о желательности назначения «других министров», чтобы не накалять до предела свои, и без того абсолютно враждебные, отношения с Государственной думой, которая вынесла на свое очередное заседание – 28 февраля – резолюцию с осуждением продовольственной политики министра земледелия А.А. Риттиха. Жесткую позицию заняли министры А.Д. Протопопов и Н.А. Добровольский – они высказались за роспуск Думы в случае «резких выступлений». Со своей стороны, их оппоненты предлагали пойти на уступки думскому большинству. В итоге, министры единодушно сошлись на золотой середине. Царю было предложено прервать сессию Думы на несколько недель и созвать ее вновь «не позднее апреля». Министры Риттих и Покровский, желавшие достичь соглашения с думской оппозицией, заранее уведомили деятелей Прогрессивного блока о вероятности такого решения. Большинство министров, включая пожилого премьера Н.Д. Голицына, надеялось избежать «резкого конфликта» и роспуска Думы, чтобы сохранить возможность последующей сделки с думским большинством и шансы на собственный безболезненный уход из правительства в эту тревожную пору. По их расчетам, сессия Думы должна была возобновиться «уже при другом кабинете». Одобрив представление Совета министров, Николай II своим указом, вышедшим 26 февраля, распустил Государственную думу и Государственный совет на каникулы, назначив их созыв «не позднее апреля 1917 года, в зависимости от чрезвычайных обстоятельств». Совет старейшин Думы принял решение «не расходиться и всем оставаться на своих местах». Впрочем, события последующей недели показали, что указ Николая II фактически положил конец существованию обеих законодательных палат.