Читать «Я буду любить тебя вечно (сборник)» онлайн - страница 26

Сквозь сумбур, творящийся у нее в голове, услышала:

– Денег, конечно, у нас много не платят, но, вы ж понимаете, льгот предостаточно! – И он, вздохнув, развел руками и улыбнулся.

– Я подумаю. – Милочка резко поднялась.

– Только недолго! – Новый знакомец игриво пригрозил ей пальцем. – Не упустите свой шанс!

Милочка усмехнулась.

– Я же сказала – подумаю!

Он протянул ей узкий и плотный кусочек бумаги.

– Визитная карточка. Здесь вся информация.

Милочка кивнула, взяла карточку и, высоко подняв голову, направилась к выходу.

Алексей Алексеевич внимательно смотрел ей вслед. «Эта подойдет, – подумал он. – Да, подойдет. Что-то в ней есть, в этой Людмиле. Холодность какая-то, равнодушие. Спокойствие. Ее, кажется, ничем не проймешь. А мне такие нужны. Хватит с меня истеричек. Гонору многовато, конечно, но ничего, жизнь обломает. И не таких, как говорится, на место ставили».

* * *

Алексей Алексеевич Божко приехал в столицу из крошечного села Ватуевка, что в Архангельской области. Был он тогда типичным провинциалом – смущенным, зажатым, тихим и вечно голодным, тощим деревенским пацаном с пятнадцатью рублями в кармане. И никто – поверьте, никто! – не разглядел бы в то время в нем будущего лощеного ловеласа с отличными манерами и барскими замашками.

Что делать и чем заниматься – не знал, но надеялся, что большой город выкормит, пропасть с голоду не позволит – так и случилось.

Мотался по вокзалам, разгружал вагоны. Ночь на вокзале – десятка. Хорошие деньги! Можно безбедно прожить всю неделю. Ночевал на «рельсах». Вместе с такими же мыкавшимися без угла ребятами уходили на запасные пути, залезали в пустые вагоны. Летом это хорошо, а вот зимой… Из зала ожидания их нередко выгоняли. Были милицейские и добрые и злющие – как повезет.

Из вагонов тоже кое-что перепадало – зависело от бригадира. Добрый бригадир распарывал мешок и раздавал оттуда «гостинцы» – то арбуз или дыню, то по пакету крупы, то ссыпал по кулькам картошку или яблоки. А иногда шиковали – вскрывали ящики и брали консервы, мясные и рыбные, по бутылке вина или конфеты россыпью.

Потом Лешка разжился, снял угол на Преображенке у глухой вредной старушки. Спал на раскладушке, в аккурат у сортира. Зато там он не слышал богатырского храпа хозяйки. И горячая вода и газ были всегда.

Но он загрустил. Не для этой убогой и нищей жизни он рвался в Москву.

Мыкался по углам он недолго. Года через два – два с половиной оказался в постели одной ну очень известной – разумеется, в узких кругах – дамы. С дамой – нет, лучше так: с Дамой этой он познакомился случайно.

В погожие солнечные деньки, будучи свободным от разгрузки вагонов, он выбирался на пленэр с маленьким мольбертиком и тюбиками дешевой акварельной краски. Леша Божко любил рисовать. Пейзажики его были скромными, как он сам, но милыми и искренними. Увлекшись, он не сразу заметил Даму, что стояла за его неширокой спиной. А когда обернулся, то замер. Дама была прекрасна. От нее прямо-таки веяло красотой, роскошью и деньгами.