Читать «Начала любви» онлайн - страница 215

   — Ваше величество, если среди присутствующих кто-либо полагает...

Однако договорить ей не позволили. Не повышая голоса, ровно и несколько даже монотонно её величество заметила, что при русском дворе существует давнишний, отнюдь не бесспорный, однако непререкаемый обычай, согласно которому все молчат до тех пор, покуда императрица не закончит говорить.

   — Вы, ради Бога, меня извините, — начиная заводиться и потому теряя контроль над своими эмоциями, начала было Иоганна.

   — Даже ради Бога не извиню, — коротко обрезала её Елизавета Петровна и торжественно удалилась.

   — Ваше величество!.. — крикнула вдогонку принцесса-мать, взглянула на лежащую высоко на взбитых подушках дочь и покраснела.

   — А потому, — властным голосом сказала Иоганне величественная, пышнотелая, гневная Мария Андреевна Румянцева, — я лично прослежу за тем, чтобы ни одна живая душа не беспокоила нашу девочку. — И тихо притворила дверь.

Софи против желания широко улыбнулась, радуясь тому, что в этот миг её никто не видит.

2

Высокая и мощная, с гладким выпуклым лбом и серыми, чуть навыкате глазами, уверенная в движениях, неспешная в своих суждениях, похожая скорее на англичанку или норвежку, графиня Анна Карловна Воронцова сразу сумела поставить себя таким образом, что лишь через неё оказывались для Иоганны возможны контакты с дочерью, от свиданий до минутных заходов к быстро набиравшейся сил девушке.

Поначалу дикий и неестественный порядок, введённый императрицей, воспринимался Иоганной-Елизаветой как нарочитое и серьёзное оскорбление. Да и то сказать: сначала отлучили Христиана от собственной дочери, теперь вот мать родную не допускают к Софи иначе, как в присутствии Воронцовой. При свидетелях даже невозможно намекнуть девочке, что будет куда лучше, если полученную в подарок от императрицы немыслимо дорогую табакерку Иоганна-Елизавета для пущей надёжности заберёт пока к себе до окончательного выздоровления девочки... Собственно, этот порядок оскорблением и был, мерзким, унизительным и совершенно Иоганной незаслуженным.

Но, как говорится, нет худа без добра.

Примирившись со своим новым положением изгоя при русском дворе, Иоганна сумела повернуть обновлённую ситуацию к явной для себя выгоде. Будучи не в состоянии всякий раз унижаться перед Воронцовой, Иоганна под этим предлогом прекратила видеться с дочерью. Высвобожденное таким образом время она теперь использовала для того, чтобы встречаться с немногочисленными своими друзьями и единомышленниками.

Всё-таки, что ни говори, а жизнь без дочери оказалась куда приятнее, тем более что Иоганна осуществила свою давнюю мечту, образовав у себя на половине скромное подобие салона, где у неё бывали Брюммер и Мардефельд, Петцольд и чета — принц и принцесса — гессенские с дочерью княгиней Кантемир, захаживал Иван Иванович Бецкой, опытный профессиональный дипломат и лукавый царедворец, обольститель и интриган.