Читать «Сборник "Планета — шахматная доска"» онлайн - страница 38
Генри Каттнер
9
Джон Ван Бурен признался:
— Мне кажется, основная проблема разрешилась тогда, когда наш мир как отдельно взятое целое осознал, что у свободы две стороны: сначала «свобода от», а уже потом — «свобода для». Если бы мы изначально упустили вторую составляющую, анархия могла бы продолжаться бесконечно. Требовалось сильнодействующее средство, ведь после девятьсот сорок пятого года мир не выздоровел ни физически, ни морально. У нас для этого были все возможности — и, как ни обидно, к ним прибавлялось столько же политической коррупции, застарелых социальных и расовых противоречий и хорошо знакомых настроений типа «грабь-и-наплюй-на-всех-остальных». Можно составить длинный «черный список» стран и событий: Великобритания и ее политика в Индии и Палестине, Россия и ее «железный занавес», гражданские войны в Китае… Но и Америка не имеет права бросать в них камни. Разумеется, если не брать в расчет горстку стран типа Швеции, мы были практически единственным демократическим государством в мире, да только все наши свободы были «свободами от», а не «свободами для». Мы заблуждались, как и все прочие, поэтому в конце концов Третья мировая война все-таки случилась; наш мир, в отличие от вашего, не смог ее предотвратить… Как она началась? Атомная бомбардировка. За ней последовала эвакуация городского населения и децентрализация. Потребовались контрманевры — настал черед биологического оружия. Тогда пришла чума. У нас, например, были разработки по так называемой «новой бубонной чуме»; мы их продолжили — создали вакцину, провели иммунизацию, а потом заразили территории противников, а те напустили на нас свои микробы. В результате мутаций возник новый тип бактерий, который и вызвал пандемию. Стало очевидным, что необходим мир — после того, как население существенно сократилось… Получилось так, что мы напоролись на меч, который сами выковали. На протяжении десяти лет после перемирия, принятого по умолчанию, все трудились ради единой цели: мы сплотились в борьбе против крошечного вируса-мутанта, грозившего истребить оставшихся в живых. И мы выиграли эту битву. К тому времени у нас накопилось немало новых изысканий. В том числе мы нашли способ увеличивать продолжительность жизни… Мне сейчас девяносто четыре года — самый расцвет. Надеюсь, что проживу лет двести или даже больше. В любом случае до двухсотлетнего рубежа мой мозг сохранит активность, и я смогу накапливать знания, учиться и находить применение своей эрудиции — в том числе практическое. Может быть, потому мне и удалось первым установить контакт с вашим миром: у меня на это хватало и знаний, и времени. А ваши люди угасают, даже не достигнув семидесяти лет… У нас не царство Утопия. Мы его и не ищем; мы не оставляем попыток добиться еще большей продолжительности жизни. Наш мир едва вступил в пору расцвета — мы во многом новички. Наши ракеты летят в космос! Если даже снова начнется война, она лишь проредит ряды человечества, но всех не уничтожит… Конечно, наша планета далека от совершенства: мы пока не до конца избавились от болезней, но они не имеют ничего общего с хворями, мучившими людей столетие назад. От тех мы давно нашли лекарства. Вирусы продолжают мутировать, но мы держим процесс под контролем; наши лаборатории оснащены по последнему слову техники. Медицина — одна из авторитетнейших наук на нашей планете; на нее никогда не жалеют средств. Не знаю, случалось ли подобное в вашем мире, но у нас примерно сто лет назад конгресс отклонил ходатайство о выделении одного миллиона долларов на раковые исследования, хотя уже тогда было очевидно, что этих средств хватит, чтобы победить болезнь. Потом конгрессу пришлось не раз раскошелиться!.. Да, мы все еще несовершенны. Но наши недостатки — ничто по сравнению с вашими. Ваш мир заражен психопатией. ВКМ не снимает с общества смирительную рубашку, начиная с тысяча девятьсот пятидесятого года. Вы слишком задержались в отроческом возрасте. Правда, ваша организация все-таки отдает себе отчет в происходящем и пытается как-то исправить положение… Я занимаюсь телепатическими изысканиями; посредством их я и вышел на Уродца. Мне потребовалось целых три года, чтобы наладить с ним контакт — настолько тесный, чтобы донести до него нужные сведения. Это как раз и случилось несколько дней назад, а до того момента я неустанно процеживал его сознание, извлекая из его образных видений картину вашего мира… Повторяю: ВКМ необходимо уничтожить, иначе вы погибнете. Я сделаю для вас все, что в моих силах. Но если вы предполагаете, что я научу вас получать смертоносные лучи, то зря надеетесь: они вам не помогут. Механизм-передатчик, сконструированный вами, действует по принципу резонанса и одинаково хорошо работает в обеих системах, но не упускайте из виду главное: уже целое столетие наши миры следуют разным вероятностным программам, и уровень энтропии у них тоже разный. У вашего мира отличный от нашего энергопотенциал — миллиарды вольт разницы. Нам в свое время пришлось пересмотреть многие формулы, изменилось даже введенное Эйнштейном понятие массы-энергии. Но, как я уже говорил, в вашем мире все же можно сконструировать аппарат, производящий колебания определенной частоты; когда он будет завершен, я смогу слышать вас… Что касается Уродца — честно говоря, я не понимаю, почему утерян контакт с его сознанием. Он в состоянии воспринимать вероятности, и для этого ему не нужен никакой аппарат: его мозг содержит достаточно коллоидной субстанции. Этот дар был у него латентным с самого рождения, он ведь мутант, причем мутант необычный. Мы тоже пока до конца не разобрались в законах вероятностей. Здесь следует учитывать принцип неопределенности Гейзенберга, а когда мы переходим на уровень ядерной физики и начинаем вплотную заниматься генами, то видим, сколько еще неразрешенных вопросов стоит перед нами. Возможно, в случае с Уродцем мы наблюдаем сдвиг генов, может, он — своеобразный генный перекресток. Сам факт его зачатия — уже невероятность, но локус вероятия допускает алогичности. Так или иначе, но Уродец чувствует вероятности.
