Читать «Ураган. Последние юнкера» онлайн - страница 174
Виктор Александрович Ларионов
На другой день был получен приказ об отступлении на Ливны, — это был первый день Великого отступления.
Глава 6 ОТСТУПЛЕНИЕ
Моросил холодный, осенний дождь. На полях каркали вороны. Лошади были мокрые и грязные, напряжение последних дней сказалось и на них. Телеграфные столбы уходили вдаль… к югу. Всем было грустно. Никто не знал причины нашего начавшегося отступления: говорили, что Шкуро слишком оторвался от нас и к востоку, правее, образовался прорыв, где гуляет конница Буденного. Солдаты нашего Первого взвода, бывшие махновцы, пели свою старую запорожскую песню:
Где-то далеко впереди слышался грохот пушек. До Ливен мы не дошли и попали в новые бои. Эти бои в лесистой местности были трудны. Красная пехота была многочисленна и, чувствуя перевес, упорно наседала на наши поредевшие цепи.
— Понимаете, — говорил молодой командир одного из Марковских батальонов, — вот вчера выкупались в Сосне… Мы пошли в наступление. Красные — навстречу. Мы — «Ура! В штыки!» Раньше они бы побежали, а теперь, не тут-то было. Кричат — «Ура» и тоже в штыки, а их-то в четыре раза больше. Ну и выкупались… Бррр… Вода-то ледяная.
Моулодец — командир батальона смеется, скалит ровные, белые зубы, поправляет башлык, — ему все нипочем!
Горячий бой… Я только что попал под разрыв шрапнели и удивляюсь, как остался жив. Вокруг пули взрыли землю, переранили лошадей, поломали шанцевый инструмент около орудий. Мое орудие заклинилось, и приехавший с участка Второго взвода капитан Михно приказал отвезти орудие в Управление дивизиона и выбить там, в технической части, заклинившуюся гранату.
Дорога лежала на Ливны. Но когда мы пришли в Ливны, хозяйственная часть дивизиона и мастерская уже ушли на юг, и я решил вернуться к батарее.
…Наступила зима. Дороги замело первым снегом. Метель слепила глаза. Фронт быстро покатился на юг, а я, не зная этого, продолжал двигаться на юго-запад, с орудием и семью номерами — «махновцами» — между своим и красным фронтами, в «ничьем» пространстве, ежеминутно рискуя встречей с советским разъездом. Села на нашем пути казались безлюдными. Крестьяне затаились, ожидая прихода красных. Мы бродили уже три дня, не встречая ни своих, ни чужих.
На третьи сутки, уже в темноте, мы пришли на какой-то «кулацкий» хутор, занесенный снегом. Крестьянин встретил нас очень хорошо, велел хозяйке приготовить курицу и долго разговаривал насчет «политики». Было видно, что курское крестьянство уже сыто большевиками: «Почему нам не дадите винтовки? Мы бы все пошли против красных». Но что я мог ему на это ответить? Хозяин вытащил фотографию своего сына в форме Лейб-гвардии Преображенского полка и начал рассказывать, как и он сам когда-то служил в российской гвардии. Нас было тогда трое: начальник Первого орудия — я, младший офицер нашей батареи Сальков, примкнувший ко мне в Ливнах, и какая-то неизвестная девушка, попросившая меня в Ливнах отвезти ее в Марковский полк, где у нее якобы брат. Мое, неискушенное тогда, сердце не выдержало, и я взял ее с собой. У крестьянина в хате было тепло. В соседней комнате жарилась курица, а соломенное ложе перед печкой манило к долгожданному отдыху после двадцативерстного зимнего перехода.
