Читать «Ураган. Последние юнкера» онлайн - страница 103

Каждый из кадетских корпусов имел свои особенности: например, весь тон Второй батареи училища задавали бывшие кадеты Александровского третьего корпуса. В большинстве своем дети военных и чиновников Петербурга, они имели больший политический кругозор, нежели их товарищи из провинциальных городов. Октябрьские события показали, что один из юнкеров имел связи с тайной организацией Пуришкевича, бегал, переодевшись рабочим, на какие-то собрания и оказался одним из распорядителей переброски артиллерийских юнкеров из Петербурга на Дон.

Александровцы были знатоками училищных традиций и вообще традиций российской армии. Они любили свой корпус. Покровитель этого корпуса — великий князь-поэт «К. Р», знавший многих кадетов лично, был как бы их отцом. Стихи «К. Р» были для многих александровцев молитвой:

Наш полк — заветное, чарующее слово. Для тех, кто смолоду и всей душой в строю. Одним оно старо, для нас все так же ново И знаменует нам и братство и семью.

Кадеты Первого кадетского корпуса были сильны в науках и несколько превосходили общим развитием многих кадетов провинциальных корпусов. Второй кадетский был блестящим по строю. Большинство его воспитанников шли в Павловское военное училище, бывшее образцовым по строевой подготовке. Фельдфебелем нашей Второй батареи стал бывший кадет Второго корпуса — портупей-юнкер Канищев. Это был умный красивый юноша, вдумчивый и несколько застенчивый. Впоследствии, когда мы с ним, уже офицерами, лежали в лазарете Новочеркасска, раненные в одном и том же бою на Кубани, Канищев сильно попал под влияние одного офицера, оренбургского казака, убежденного социалиста-революционера.

Взводным портупей-юнкером стал у нас бывший кадет Сумского корпуса — Шперлинг. Всегда веселый, бодрый, убежденный патриот, готовый всем помочь. Нижегородцы, аракчеевцы, полтавцы, кадеты Вольского корпуса, в большинстве своем не блистали светскими манерами, но были хорошими, верными товарищами, и это сыграло большую роль на войне.

Грубоватые, отнюдь не «светские» кадеты-казаки — новочеркассцы, оренбуржцы, симбирцы — были отличными наездниками и рубаками. Они должны были все выйти в свои конные батареи, поэтому не очень любили расчеты с панорамами и бусолями. Стрельба с закрытых позиций — «не наше дело», как они говорили. «Наше дело — прямая наводка с карьера».

Целая группа оренбуржцев была в нашем отделении. Они были неразлучны: учились вместе, в город ходили вместе, беседовали только друг с другом, сторонясь остальных. Они, вероятно, в душе презирали не только «шпаков» и «козерогов», но и всех кадетов и юнкеров — не казаков. Все свободное время они пили чай, предавались воспоминаниям о родных краях и высокими голосами тянули свои казачьи, степные песни: