Читать «Голосую за любовь» онлайн - страница 265

— Не надо так волноваться, — говорит председатель. — Речь идет о деле, серьезном деле. Никто не хотел вас обидеть, поверьте. Просто нам необходимо узнать, нет ли у вас каких-либо соображений, касающихся убийства вашего отца. Ведь Милое Плавша все-таки приходится вам отцом, это важное обстоятельство…

— Не знаю, не знаю. — Презрение и ненависть исказили и без того уродливое, помятое лицо Николича. — Эту историю рассказала мне, умирая, прачка, которая обстирывала Плавшей. Николичи тоже пользовались ее услугами. Эта женщина всегда была со мной ласкова, приносила сладости. Мне шел шестнадцатый год, когда она открыла тайну. Под этим солнцем, говорит, только я об этом знаю и Плавши. К Плавшам я не пошел. Стал расспрашивать Николича, он признался, что я — из приюта. А Милое Плавшу я впервые увидел в день своего восемнадцатилетия. Я решил навестить этих моих, так сказать, родителей в их гнездышке. Он мне и говорит: «Что было, то было, не смей никому ничего рассказывать, твоя мать — несчастное существо. Повзрослеешь — поймешь. Оставь ее в покое. Она, — тут он перешел на шепот, хотя никого, кроме нас, в комнате не было, — она немножко не в себе. А если, — говорит, — расскажешь, я сумею доказать, что лжешь…»

— Вы кого-нибудь подозреваете в убийстве? — прервал свидетеля председатель.

— Ее, кого же еще. Она его убила, как когда-то пыталась убить меня. Она, никто другой.

— Кто — она?

— Вида Плавша.

— Тяжелое обвинение. У вас есть доказательства?

— Мне доказательства не нужны.

Глухой шум нарушил тишину в зале. Вида Плавша, потеряв сознание, упала на пол.

— Есть ли вопросы к свидетелю? — председательствующий обратился к обвинителю и адвокату. Виду тем временем выносили из зала.

— У меня нет, — сказал обвинитель.

— Хотелось бы знать, есть ли у Милоша Николича алиби, — произнес адвокат.

— Чего он хочет от меня? — спросил юноша.

— Он интересуется, может ли кто-либо подтвердить, что ночь, когда убили Плавшу, вы провели дома. Или, возможно, вас видели где-нибудь еще?

— Я уже сказал, что Николичи ничего не слышат. Какая, однако, ерунда. Если меня позвали сюда, чтобы упрятать в тюрьму или снести мне голову с плеч, — пожалуйста, приступайте, я мог погибнуть еще тогда, она того и добивалась. На дворе декабрь, а я скулю себе, как щенок, в коробке. В какой-то тряпице…

— Закончим на этом, — сказал председатель.

— Минуточку, — вмешался адвокат. — Только у этого молодого человека и были причины, притом серьезные, мстить как Милое Плавше, так и его жене. Его — убить, ее — обвинить в убийстве… Обстоятельства тем более драматичны, что обе жертвы безусловно виноваты перед ним… Мотив, все мы искали мотив…

У Мартина нет алиби. У Милоша Николича — тоже. Нет его и у Виды Плавши, никто не видел ее после половины двенадцатого. Да и алиби Марии не стоит ломаного гроша.

У Мартина не было резонов убивать Милое. У Милоша — были. А у Виды? У солдата, с которым связывало ее близкое родство и нежная дружба? Быть может, все дело в страстной любви юноши к зрелой женщине, любви, отравленной приступами жестокой, помрачающей рассудок ревности? Двоюродный брат — единственная отрада, человек, скрашивающий тягостные дни супружеской жизни Виды Плавши…