Читать «Голосую за любовь» онлайн - страница 264

Зачем он это сделал, как посмел, — Вида бросала на адвоката пронзительные взгляды, но тот сидел отвернувшись, явно не желая встречаться с ней глазами. Чего доброго, нам устроят очную ставку. Я же умоляла, я же запретила ему! Милое не вернешь, он мертв, и эта история мертва, не надо ворошить прошлое. — Не волнуйтесь, сказал он, это не может обернуться против вас. Все будет в порядке, не беспокойтесь. — Оставьте его в покое, заклинаю…

— Вы родились до брака Виды с Милое Плавшей? — спрашивает председатель.

— Да.

— Иными словами, вы рождены вне законного брака?

— Да.

— Кто же опекает вас? Отец, похоже, не слишком интересовался вами. А мать?

— Вон моя мать, — бледный, хилый юноша указывает на Виду.

— Вы… Вы не являетесь сыном Милое Плавши?

— Может, и являюсь.

— А Вида — ваша мать?

— Да.

— Простите, — говорит председатель. — Я не совсем вас понимаю.

— В том-то все и дело. Но мне, знаете ли, нечего сказать вам. Это выродки. Сумасшедшие. Этого никто понять не в состоянии. Я, говоря по правде, человек больной… Но я с ними расквитаюсь… Да, расквитаюсь. Вот только соберусь с силами.

— Но ваш отец мертв.

— Никакой он мне не отец.

— Я говорю о Милое Плавше. Он — ваш родной отец, не так ли?

— Нет, не родной.

— Где вы находились в день убийства?

— Ах, вот оно что… Она обвинила меня в убийстве, чтобы выгородить любовника!

— Но вас никто ни в чем не обвиняет. Вас вызвали сюда как свидетеля. Отвечайте на мои вопросы. По возможности — только на них.

— Я и отвечаю. Она меня, едва я появился на свет, в картонной коробке оставила на пороге детского приюта. Еще и записку приложила: «Сделал его государственный чиновник, пусть государство о нем и заботится». А потом — мне было уже три года — меня усыновили добрые люди. И с тех пор я — Николич. Понимаете — Ни-ко-лич.

Свидетеля била дрожь, узкое, несообразно вытянутое тело раскачивалось из стороны в сторону, словно былинка, которая вот-вот переломится.

— Какая роль мне здесь отведена? Зачем меня сюда притащили? Я же сказал вам, я — Николич, никто и знать не знает, что я в родстве с Плавшами.

— В день, когда произошло убийство, вы находились в городе?

— Конечно. Я целыми днями сижу в мастерской, исправляю часы. До этого мои приемные родители, спасибо им, додумались: слабосильному человеку — тонкую работу. Хорошее ремесло, спокойное.

— Вы живете у Николичей?

— Да, мы живем вместе. У меня своя комната, точнее — комнатушка.

— Могли бы они подтвердить под присягой, что в ночь убийства вы были дома?

— Конечно, конечно. Вот оно что, значит. И это называется — мать. С позволения сказать, инстинкт крови… Нет. Они ничего подтвердить не могут, оба — глухие. Я мог уйти и вернуться, мог топором крушить мебель — они все равно бы не проснулись.