Читать «Голосую за любовь» онлайн - страница 25
Гроздана Олуич
Эмансипированная Эла все говорила и говорила. Штефица все краснела и краснела. Как она права! И как умна!
Штефица и Эла заказали еще кофе. Эла вздохнула, отпила глоток и провела рукой по кудрявым волосам. Огляделась, неожиданно взмахнула рукой и мундштуком поставила в воздухе невидимую точку. Штефица облегченно вздохнула, сама не зная почему.
— Кстати, ты знаешь, что я замуж выхожу? — спросила Эла.
— Опять? — поразилась Штефица и торопливо добавила — За кого?
— За Фреда! — отрезала Эла.
По подсчетам Штефицы, Фред оказывался пятым. Невероятно! — с завистью подумала Штефица.
— Ну, пора идти. Позвони мне, — сказала эмансипированная Эла и встала. — И не смотри на меня так удивленно! Пятый! Да, пятый! Веками мужчины эксплуатировали нас, теперь пришло время эксплуатировать нам! Равноправно — то бишь поровну! — добавила она и засмеялась.
Сколько же у нее зубов! — подумала Штефица. И как она права!
Немного поразмышляв, Штефица решительно окликнула официанта и расплатилась.
Штефица Цвек следует советам
(
А) Штефица Цвек в театре
Яйца с треснутой скорлупой нельзя сварить, чтобы не вытек белок или даже желток. Если у вас нет выбора, возьмите такие яйца, заверните их в алюминиевую фольгу и смело опускайте в воду.
В зале было очень душно. Сначала Штефица внимательно следила за всем, что происходило на сцене: король, королева, влюбленная Офелия, которая ей больше всех понравилась. Было очень жаль, когда та утопилась. Затем на сцену вышли два могильщика. Они стояли у ямы, о чем-то говорили и лопатами выбрасывали из ямы самую настоящую землю, что весьма удивило Штефицу, потому что на сцене вообще-то мало что было настоящим.
От духоты Штефице стало плохо. Она пробралась по ряду мимо ворчащих людей, потом направилась к красной лампочке над дверью, нащупала толстые складки шторы, вышла из зала, сбежала по ступенькам и влетела в туалет. Вошла в кабинку, закрылась, закрыла унитаз крышкой и села.
Штефице казалось, что театр — огромный ящик, в котором находится ящик поменьше — зал, потом — туалет, еще меньший ящик, а в туалете — кабинка, последний, самый маленький ящичек, из которого нет выхода. «Могила, сущая могила…» — думала Штефица, глубоко дыша.
Вдруг послышались голоса.
— Я и не говорила, — сказал первый голос, — что ей все удалили. Это у нее там ничего не осталось.
— Совсем ничего? — спросил второй голос.
— Ничего. Потом у нее распространилось и на грудь, так ей и грудь отняли…
— Не может быть!
— Да-да! Боже мой, с этим не шутят. Мне на последнем аборте сказали, что это не игрушки, потому что нашли эрозию…
— Да?!
— Да. Огромную!
— Ну ничего, прижгут. У меня тоже была, только маленькая…
— Велели прийти на прижигание, пока не поздно…
— Сходи, это совсем не страшно, немного вроде как припечет… Это все-таки лучше, чем усыхание матки.
— У кого усыхание?!
— У меня. Сказали, что она уменьшается… От истощения.
— Да что ты говоришь?! Не знала… А у Анкицы-то, знаешь?.. У нее выпадает…
— Как это — выпадает?
— Откуда я знаю! Выпадает — и все!..