Читать «Пещера Рыжего монаха» онлайн - страница 97

В приемной сидел прибывший из Сухума иеромонах Николай, избранный умирающим в духовные отцы и исповедники.

Василид вышел на галерею. Свежий воздух немного придал ему сил и заставил вернуться к мысли о последнем поручении отца Георгия. Необходимо было поскорее спрятать завещанное письмо. Мысль о тайнике в парке мелькнула в уме мальчика, но ее пришлось отогнать: уходить в такую минуту — значило вызвать подозрение, а заодно и слежку.

Василид направился в свою келью. Она сохранилась за ним с тех времен, когда он еще не был послушником у игумена.

У поворота галереи мальчику вдруг преградил дорогу пьяный инок. Это был брат Иван, получивший среди братии прозвище Бурдюк. О том, что он лентяй и выпивоха, известно было всем, но напиться в тот час, когда игумен лежал на смертном одре, — это ли не святотатство! Испытывая брезгливость, Василид хотел обойти его, но Иван-Бурдюк обнял его за плечи и, толкая мальчика в соответствии с колебаниями своего непослушного тела, зашептал:

— Не гневись, отрок, пожалей грешную душу — спрячь в своей келье, а то до своей не добраться.

Василид устремился было вперёд со словами:

— Не до того мне, брат Иван, отец Георгий помирает. Хочу один быть.

Но монах еще крепче вцепился в него.

— Выручи, не бросай одного, вместе помолимся за спасение души нашего владыки, — бормотал он. Рука его скользнула по груди мальчика, под рясой хрустнула бумага. Василид судорожно вырвался из объятий монаха и припустил бегом по галерее. Он вбежал в свою келью, плотно прикрыл дверь, прислушался. К счастью, пьяный отстал. Да и был ли он пьяным?

Василид упал на кровать и, переводя дух, лихорадочно соображал, куда спрятать конверт с письмом.

Келья его была малюсенькой: в ней умещались лишь кровать да столик с табуреткой. Еще в углу стоял аналой с Библией на тканой абхазской скатерке, над ним киот из пяти-шести икон. Взгляд Василида привычно остановился на лике Спасителя. Он встал на табуретку и засунул конверт за икону: уж кто, как не Христос, поможет ему в благом деле.

Однако беспокойство не оставляло мальчика. Он вспомнил, что в углу под кроватью одна из каменных плит пола расшаталась. Сдвинув кровать, он поднял плиту. О таком тайнике можно было только мечтать. Василид достал конверт из-за иконы и положил под плиту. Щели между плитами тщательно засыпал мусором. Вслед за тем он вдруг почувствовал ужасную слабость.

За окном стемнело. Василид лег и отдался горестным мыслям. Только сейчас он понял, как тихо и безмятежно протекала его жизнь в обители. Особенно благополучными были два последних года, когда его пригрел вниманием игумен и взял к себе в келейники. Из-за своей привязанности к мальчику отец Георгий прощал ему мелкие слабости, погрешности в учебе и послушании. Его не обременяли тяжелой работой; монастырские трапезы были вкусны и обильны. Даже сейчас, когда кругом было так голодно, братия не испытывала нужды в еде.

А что ждет его теперь? Казначей не оставит его в покое. Куда деваться, если жизнь в обители станет невыносимой? Одно утешение — рисование, но ведь его занятие перестанет быть тайной, и тогда не миновать беды. Василид вспомнил Федю и Аджина, и у него потеплело на душе. Хорошие друзья. Но и они не в силах изменить что-нибудь в его судьбе. Со смертью отца Георгия он останется один-одинешенек на всем белом свете.