Читать «Пещера Рыжего монаха» онлайн - страница 157

Герман Александрович Коробейников

— Здорово ему досталось, — сказал Федя.

Аджин понял, что он говорит о Василиде, но никак не отреагировал на это замечание, и Федя взглянул на него. У Аджина был какой-то странный вид.

— Ты чего молчишь?

Аджин отвернулся, закрыл лицо руками. Федя не знал, что и подумать. Аджин — этот сорвиголова — вдруг плачет. Потребовалось немало времени, чтобы добиться ответа.

— Он рассказывает, ты рассказываешь… А я что расскажу? Ничего не делал, мешал только.

Федя опешил, потом рассмеялся.

— Смейся, — сказал Аджин. — Завтра золото привезут, еще больше можешь смеяться.

— Ну и чудак же ты! Ведь если бы монахи вывезли сокровища через главные ворота, ты бы их выследил. А потом, если бы ты Тагуа не предупредил, что со мной было бы? Сегодня мне повезло, завтра — тебе. Мы еще поинтереснее что-нибудь придумаем!

К великому облегчению Феди, Аджин утер слезы. Но его глаза, обычно плутовские и насмешливые, на этот раз еще долго оставались печальными.

Весенний вечер дышал подсоленным морем, ароматом цветов. На бульваре похрустывал гравий под ногами гуляющей публики, возле духанов и кофеен толпились горцы.

Федя переживал восхитительные часы. Никогда жизнь не улыбалась ему столь щедро.

Памятуя о наказе председателя, ребята в разговорах с посторонними помалкивали обо всем, что знали. Но слухи о найденных монастырских сокровищах уже бродили по городу. Взрослые с интересом приглядывались к друзьям. Что же касается городских мальчишек, то они толпой ходили за ними следом.

Приятели подолгу просиживали у постели Василида.

Как-то, оставшись наедине с послушником, Федя поведал ему о переживаниях Аджина. Василид понимающе кивнул, потом сказал:

— Я бы с удовольствием отдал ему все свои приключения, вот уж не думал, что на меня их столько свалится.

От этого разговора мысли его перенеслись в будущее:

— Уж если в монастыре нет покоя, как же я в миру буду жить?

— Что-нибудь придумаем, — заверил его Федя. Но, хоть убей, он и сам не знал, что делать с Василидом после выхода его из больницы. Проще всего было бы устроить его в колонию-школу, что откроется на днях в помещении монастырской гостиницы, но Федя понимал, как в ней придется бывшему послушнику с его робким характером и привычкой к обительской жизни.

Федя не подозревал, что и ему судьба готовит неожиданное испытание. С галереи его дома проглядывался кусок дороги, уходящей в горы, — по ней должен был вернуться ревкомовский караван с ценностями.

На пятый день он встал пораньше с намерением сразу после завтрака отправиться в ревком за новостями. В это время Иван Егорович, не ночевавший дома, вошел в калитку и, пройдя через двор, поднялся в комнату. В лице его было нечто такое, что заставило Федю насторожиться. Он поднялся вслед за отцом.

— Ты не пойдешь на работу? — спросил Федя.

— Пойду позднее: почти не спал сегодня, отдохну часа два… А ты не в ревком ли собрался?

— Да.

Иван Егорович помолчал.

— Знаешь, я уже был в ревкоме. Ты пока туда не ходи. Дело в том, что экспедиция вернулась ни с чем.

Федя долго молчал. Наконец едва внятно спросил: