Читать «Пещера Рыжего монаха» онлайн - страница 129

Василид не ответил, но по тому, как он изумленно вскинул глаза, монах понял, что угадал.

— Вон куда тебя метнуло, — произнес он. — А знаешь ли, что ты продал душу дьяволу: языческий обряд совершил? Ведь этот камень — алтарь языческий, нехристи перед ним со своими духами якшаются.

Такой оборот озадачил Василида.

А монах продолжал, все повышая голос:

— Мы проповедуем слово божье, язычество искореняем, а среди нас, оказывается, свой Иуда завелся?

И, не спуская с мальчика пронзительного взгляда, он не спеша напомнил ему священные тексты, повествующие о непреложности адских мук, вечного проклятия, терзаний, пыток, казни огнем неугасимым.

Но Василид не очень прислушивался к словам монаха. «Я не знал, что этот камень означает, и клялся на доброе дело, — думал он. — И в господа нашего не переставал верить. Может, и нет тут никакого греха».

Он поднял голову и посмотрел на своего мучителя. На лице отца Михаила явственно светилось торжество, а шрам, поднимая угол рта, придавал его лицу что-то сатанинское. А может, в его образе и есть сам сатана?

— Отвечай без утайки: кому и в чем клялся? — крикнул он, надвигаясь на мальчика своей огромной фигурой.

«Вот оно, началось», — подумал Василид и, собрав все душевные силы, выкрикнул в лицо монаху:

— Умру, а не стану отвечать! И ты, и Евлогий — все вы слуги сатанинские, а я перед богом отвечу!

Монах на секунду опешил.

— Ах ты, поганец! — прошипел он, выкатывая глаза и замахиваясь огромной ручищей.

Но тут душевные силы покинули Василида, и, не дожидаясь удара, он упал без сознания.

Глава XIX, в которой обрывается путешествие Феди

Мучительной была эта первая ночевка в горах. Казалось бы, бессонная ночь, проведенная на дереве, и утомительный дневной переход сразу заставят погрузиться в сон. Но стоило Феде только закрыть глаза, как все мышцы заныли, а мозг стал повторять беспорядочной чередой события дня. Когда же сон начал одолевать его, подкрался новый враг — холод. О том, что ночью похолодает, Федя догадывался и поэтому, когда улегся в свое логово, постарался втащить на себя побольше еловых лап. Ему удалось немного согреться, но к полночи стали подниматься из ущелья испарения и обволакивать горы белесым туманом. Туман сгущался, подбирался к телу и скоро стал пронизывать холодом до костей. Чтобы не замерзнуть окончательно, пришлось выбраться из убежища. Федя долго растирал окоченевшие руки и ноги, а потом, превозмогая усталость, стал прыгать, приседать и размахивать руками. Немного согревшись, он снова залез в ямку и укрылся ветками. Но уже через час все пришлось повторить. А потом еще и еще раз. Казалось, этой тяжелой ночи не будет конца. С первыми признаками утра Федя окончательно покинул свое негостеприимное логово. Он чувствовал себя разбитым, ноги ныли, от голода поташнивало.

День занимался мутный, тяжелый. В туман уходили подножия гор, а вершины прятались в серых низких облаках. Как из небытия, поднимались готические верхушки елей. Федя осторожно поднялся на гребень скалы, отделявшей его от стоянки монахов. Они были уже на ногах и укладывали груз на мулов. На месте костра поднимался столбик голубоватого дыма. При мысли о еде и горячем чае на душе стало еще хуже.