Читать «Пещера Рыжего монаха» онлайн - страница 110

— Зайдемте к нам, дядя Тагуа! Скоро папа придет, я вас познакомлю. Книжки свои покажу.

— Твой отец человек ученый, о чем ему с простым охотником толковать?

— Да он будет вам очень рад, я ему про вас рассказывал! А с хозяйкой вы, наверное, знакомы.

Тагуа помотал головой:

— Опять не то говоришь, дад. Она человек тоже культурный, в школе училась, и муж ее настоящим джигитом был. О чем ей говорить с человеком, если он только и знает, что в духане сидеть да по горам бродить. — Подавленный вздох вырвался у охотника. — Нет, так не делается: не клади, говорят, свою ложку туда, где нет твоей миски. — Он хотел еще что-то сказать, но замолчал. — Лучше так, — наконец решившись, произнес он, глядя в сторону, — поговори с Тинат, скажи, что со мной познакомился, что в гости меня звал, послушай, что она скажет.

— Ладно, — все больше недоумевая, ответил Федя.

— И еще вот что скажи ей, — снова заговорил Тагуа, — он твоему мужу другом был, пусть возьмет подарок. — Охотник коснулся рукой свертка.

«Господи! — внезапно догадавшись, подумал Федя. — Выходит, он специально меня ждал!»

— Конечно, отдам! — воскликнул он. — Пойду и отдам!

Тагуа поспешно поднялся:

— Нет, сейчас не надо, потом отдай.

От сознания собственной неловкости он еще больше смешался и быстро зашагал по улочке вниз. А Федя взял сверток и пошел к дому. Ну и дела! То-то охотник расспрашивал о хозяйке в тот вечер у костра. Неужели этот мужественный человек испытывает к Тинат те же чувства, что и он к Асиде? А он-то думал, что это удел молодости. (Возраст охотника — сорок лет — казался ему преклонным.) Что же предназначено в подарок?

В свертке была выделанная медвежья шкура, сверху лежала лапа, кончавшаяся пятью настоящими когтями.

Феде захотелось пошутить: встать на четвереньки, надеть шкуру и прикинуться медведем. Но, как ни заманчива была эта мысль, от нее пришлось отказаться: неизвестно, способно ли сердце хозяйки выдержать подобное испытание.

…Федя не заметил, как сознание его затуманилось. Он вздрогнул и открыл глаза. Заснуть — этого не хватало, еще с дерева упадешь! Федя распрямился и попытался стряхнуть с себя сонливость. Не тут-то было! Голова то и дело клонилась на грудь. Он попытался сосредоточиться мыслями на сокровищах — прежде это была неиссякаемая тема для размышлений. Но сейчас глаза закрывались сами собой. Он так и не заметил, как заснул.

К счастью, сон был недолгим. Он проснулся и с досады чуть не обругал себя вслух. Неужели он проспал выход каравана? Но вокруг по-прежнему было спокойно. Федя пошевелился, и сразу будто тысячи иголок вонзились в одеревеневшее тело.

С моря наползал легкий туман; свет фонарей на монастырской площади потускнел и почти не достигал земли. Усилились ночные звуки: шакалий вой приблизился к монастырю, скоро одинокий осмелевший шакал взвыл совсем близко от дерева. Федя впервые слышал, как начинается этот дикий концерт. Первыми завывают старые шакалы басистым протяжным воем, им вторят разноголосые, писклявые шакалята.