Читать «Яд персидской сирени» онлайн - страница 139
Инна Юрьевна Бачинская
— Сейчас! — встрепенулся Митрич и убежал.
— Настроение хреновое, — пожаловался Добродеев. — Нелепейшая ситуация. Откуда пожар? Два трупа, Татка и Верин любовник… нелепый расклад. Не понимаю, Христофорыч. Все не так! А убийство дяди Вити тут каким боком?
— Согласен, Леша. По законам жанра и конечной справедливости Татка должна была выскочить. Получается, сестра Вера решила сразу все свои проблемы. В убийстве дяди Вити подозревают Татку, майор сказал, нашли серьезную улику. И мотив серьезный, он ей здорово задолжал. Допускаю, что она убила дядю Витю, хотя это может оказаться делом рук неизвестного грабителя. Лично я готов поверить, что она его… — он кашлянул. — Татка девушка решительная. И изобретательная — как красиво она вышла на Эрика! Так что… — Он развел руками. — Не хотелось бы, конечно. Дядя Витя — соучастник убийства ее матери, она ему отомстила. Это что, высшая справедливость? Причем оказалась слепым орудием, так как не знала об убийстве. Она мстила за себя. Дядя Витя — таинственный директор цирка, старый интриган… наша старая дама его опознала. Опросят его соседей, они вспомнят Татку… возможно. И тут вдруг она удачно погибает! Хотя, с другой стороны, не исключаю, что дядя Витя шантажировал Веру и… чем не мотив? А теперь козел отпущения — погибшая Татка, семья избегает нового позора, наоборот, все шито-крыто, Веру жалеют, как же — жертва, потеряла сестру и друга… — Монах замолчал; задумался. Подергал себя за бороду и сказал: — Смердит, Леша. Какое-то дикое нагромождение! С самого начала какая-то несуразная, изломанная и торчащая конструкция, которая наконец завалилась… что закономерно, согласен, но завалилась она… Черт! Даже слова сразу не подберешь. По-идиотски. Идиотская конструкция завалилась по-идиотски. Прибавь сюда убийство Визарда… Это как? Что все это значит? Где логика? Я теряюсь, Лео. Я ничего не понимаю. Сплошные белые пятна!
— Майор обещал покопать с убийством Визарда. Хотя сейчас уже все равно. Какая логика? Ты чего, Христофорыч? В случайностях логики нет. Я готов поверить в проклятие рода Мережко, честное слово.
— В проклятиях, по-твоему, логика есть?
Добродеев не успел ответить, так как появился Митрич с тележкой — фирмовые с колбасой и маринованным огурчиком и пузатая бутылка «Хеннесси».
— Откуда взялся обычай тризны? — сказал Монах, рассматривая подносы.
— Язычество, Христофорыч. Махровое язычество. Песни, пляски, жертвоприношения. Весело заедали и запивали горе.
— А в чем смысл?
— Отгоняли злых духов, не хотели выказать слабость и боль. Ключевое слово «веселье». Злые духи не любят веселых, они их боятся.
Монах кивнул. Вздохнул тяжело и сказал:
— Садись, Митрич, помянем наших циркачек. За их бессмертные души!
Они выпили. Закусили. Митрич разлил по новой. Монах почесал в затылке и сказал:
— Почему-то у меня нутряное чувство, что это не конец. Я боюсь даже думать в эту сторону, чтобы не накликать, а оно скребется и пробивает.
Добродеев и Митрич переглянулись, и журналист спросил осторожно: