Читать «Катон» онлайн - страница 60

Зиму Спартак использовал для обучения и вооружения возросшего войска. К весне у него уже было семьдесят, а по некоторым сведениям даже сто двадцать тысяч воинов, и в Риме перестали презрительно именовать это восстание бунтом и мятежом, а начали говорить о нем как о гладиаторской или рабской войне. С началом весны против Спартака были посланы оба консула: Гней Корнелий Лентул и Луций Геллий Попликола, каждый из которых, однако, располагал всего лишь одним легионом, что вместе со вспомогательными частями составляло чуть более десяти тысяч солдат. Это объяснялось тем, что основные римские войска находились в Испании и Малой Азии, где сражались с Серторием и Митридатом.

Вместе с легионом Геллия готовился к походу Марк Катон. Каждый римлянин с детства обучался владению оружием и физическими упражнениями развивал тело. Этому способствовали игры и соревнования, устраиваемые взрослыми для ребят. Катон же и здесь пошел дальше других. Помимо участия в общих тренировках, он еще занимался по собственной программе и, в частности, уделял внимание закалке: в любую погоду ходил без головного убора, босиком и без плаща.

Поскольку все новобранцы уже умели обращаться с оружием и были приучены к строю, никаких специальных маневров перед походом войско не проводило. Солдаты лишь собрались вместе, принесли присягу на верность Отечеству, обязались выполнять все приказы полководца и разошлись до дня выступления из города.

Жене, отмечавшей предстоящую разлуку обильными слезами, Марк сказал, что война с рабами - дело несерьезное и не заслуживающее столь сильных эмоций. "Когда ты будешь провожать меня в дальний поход куда-нибудь за моря, тогда устроишь мне бурную сцену расставанья, чтобы я помнил ее в самом жарком сражении, а труды, ожидающие меня теперь, не достойны твоих страданий", - шутливо успокаивал он Атилию и после недолгих уговоров убедил ее, что страшиться предстоящей войны не стоит.

Катон выразил Атилии господствовавшее в Риме отношение к восстанию рабов. Однако, заявляя вслух о презрении к Спартаку и его соратникам, римляне в душе страшились этих отчаявшихся людей, которых они лишили всех жизненных ценностей, оставив только ненависть, впитавшую в себя все прочие чувства и заменившую им честь, достоинство, славу и надежду. В древности римляне начинали войну только в тех случаях, когда неприятель нарушал, по их мнению, нормы международного права или божественные установления. Это сообщало им чувство собственной правоты, являвшееся основой их победного духа. Справедливой называли и эту войну, так как рабы, по понятиям античного мира, должны работать, а не убивать господ. Однако "обделенные судьбою рабы все же могут считаться людьми, хотя и второго сорта, но усыновленными благами нашей свободы", - писал римский историк. Римляне полагали, будто облагодетельствовали этих "второсортных" людей, дав им возможность влачить хотя бы такое существование, но в душе они чувствовали несправедливость сложившегося положения, которую, тем не менее, не могли признать разумом, так как это поставило бы их в моральный тупик. Если бы римляне отказались быть господами, то сами стали бы рабами своих нынешних рабов: такова цивилизация, основанная на рабовладельческом способе производства. Поэтому римлянам необходимо было всеми мерами отстаивать добытый в многовековых войнах социальный статус, что они и делали, испытывая при этом, однако, моральный дискомфорт из-за двусмысленности ситуации.