Читать «Тиберий» онлайн - страница 308
Юрий Иванович Тубольцев
Однако внутренний враг Тиберия под названием "тоска" быстро приноровился к такой тактике и снова взял его в изнурительную осаду.
— Секс без любви, как еда без соли, — жаловался он Цезонию.
— Ну, если у нас нет соли, добавим перчику, — говорил неунывающий стратег, — попробуй с двумя, с тремя.
— А сколько их было в последний раз?
— Я имею в виду боевые единицы, а не просто статисток.
— На три боевые единицы у меня не хватит стрел.
— И не надо. Зато девицы будут соперничать друг с дружкой и состязаться за твой приз. Представь, красотки отчаянно ведут междоусобную войну, а победа достается тебе!
Тиберий внял совету опытного наставника, и отвоевал у жизни еще несколько дней. Потом все это стало ему противнее прежнего.
— А теперь ты посоревнуйся за женщину с конкурентом, — предложил Цезоний. — Это будто бы неприятно, но зато здорово обостряет чувства.
Видя сомнение принцепса, он повел его в один из гротов и продемонстрировал зрелище, в котором двое, а потом и трое мускулистых рабов из числа проштрафившихся гладиаторов вели эротическое состязание. Ареной им служила миниатюрная девушка с кротким миловидным лицом.
— Они ее сейчас сломают или растерзают! — невольно вскрикнул Тиберий.
— Как ты все еще наивен, Цезарь! — усмехнулся Цезоний. — Такие малышки самые стойкие. Они из той породы эстеток, которые брезгливо двумя пальчиками держат за обедом заячью лопатку, зато мужчину жадно хватают двумя руками!
— Смотри, она так и сделала! — невольно воскликнул Тиберий.
— Но при этом остальные не растерялись. Таким молодцам опасно подставлять тыл! Поучаствуй, Цезарь! Хочешь, и я помогу?
— Нет, это отвратительно, — заявил Тиберий и, сплюнув, пошел прочь.
Однако, спустя какое-то время, жестокая истязательница — тоска, служанка бессмысленной жизни, вынудила его опуститься на следующую ступень позора, и он разделил женщину с другими мужчинами. Унизительность этой ситуации ужесточила половое влечение, придав ему звериную агрессивность. Несколько дней Тиберий не вспоминал о Сеяне, Агриппине, Друзе, Калигуле, сенаторах и даже о себе — то есть обо всех мерзавцах, отравлявших ему жизнь. Но потом последовала расплата в форме депрессии. Он испытывал нестерпимую брезгливость к самому себе. Ему хотелось содрать свою кожу, заменить сердце, вывернуть наизнанку душу и острым ножом выскоблить из нее все пережитые чувства.