Читать «Тиберий» онлайн - страница 306

Один из самых преуспевающих обвинителей Котта Мессалин стяжал на казнях соотечественников столь великое богатство, что у его коллег-соперников по ремеслу слюнки текли от зависти. Однако избалованный успехом Мессалин уже никого не боялся и задирался с первыми людьми государства. "Их, может быть, поддержит сенат, а меня защитит мой Тиберушка", — заявлял он на дружеских пирушках. Позволял он себе и другие насмешки над принцепсом и членами его фамилии. Упоенный своим риторическим могуществом, Мессалин забыл, что, хотя дружеские обеды сохранились, друзья как человеческий вид давно вымерли. Его окружали жадные уши, завидущие глаза, льстивые уста, ненавидящие души и хитрые мозги. В общем, все вокруг Мессалина были такими же Мессалинами.

Поэтому вскоре его привлекли к суду именно за оскорбление чести семьи принцепса, в частности, за выпады против Калигулы, которого он уличал в "пятнающем мужчину разврате". Тогда Мессалин вспомнил о своем "Тиберушке" и обратился к нему с жалобой на гонения сенаторов.

Прочитав его письмо, принцепс презрительно скривился. "Там все то же, — подумал он. — Как им не прискучит эта мышиная возня? Как они могут жить в такой гнилой атмосфере? Впрочем, они и не живут, а постоянно грызутся. Сколь ничтожны их страсти и желанья!"

"Что вам писать, почтенные отцы-сенаторы? — начал Тиберий послание в сенат по делу Мессалина. — Как писать и о чем в настоящее время вообще не писать? Если я это знаю, то пусть волей богов и богинь я погибну еще худшей смертью, чем погибаю вот уже много дней". Далее он попытался намекнуть сенаторам, что у них есть много реальных проблем, поэтому не стоит выдумывать искусственные. Мессалин был охарактеризован им как человек, делами на благо государства заслуживший достаточное доверие, чтобы не судить его на основании пустых слов. "Не следует превращать в преступление бесхитростную застольную болтовню", — закончил он.

После этого письма сенаторы оставили Мессалина в покое, зато основательно принялись обсуждать самого принцепса. Первые строки его послания поразили искушенную в лицемерии публику своей откровенностью.

"Тиран обнажил подлое нутро, и весь мир увидел его поганую душу!" — раздавалось в светских салонах и богатых триклиниях, а затем подхватывалось форумом. "Капрейский палач проговорился! — торжествовал плебс. — Теперь его можно казнить на основании собственного признания!"

Просвещенные люди по этому поводу вспоминали изречение Сократа, который сказал: "Если бы удалось заглянуть в душу тиранов, то нам предстало бы зрелище ран и язв, ибо как бичи разрывают тела, так жестокость, любострастие и злобные помыслы — душу!"

Для завсегдатаев форума и курии ситуация была проста: во всем виновен принцепс. Все общественное зло они втискивали в один образ, связывали с одной персоной. Это отличало их от Тиберия, который понимал больше, нежели они, а потому и страдал сильнее.