Читать «Тиберий» онлайн - страница 251

Сеян принялся за дело. Однако сам он остался на Капреях, сказав принцепсу, что не желает бросать его одного в столь трудный час. Возможно, он полагал, что сведения, полученные из Рима без его непосредственного участия, вызовут большее доверие у мнительного принцепса. Развлекая императора днем, Сеян по вечерам держал совет со своей свитой относительно столичных дел. Тиберию так и не удалось создать полноценный штаб единомышленников, а вот у Сеяна это получилось, поскольку он ставил исполнителям конкретные задачи и платил наличными либо магистратурами. Так как сам принцепс чурался общения с Курией, протекция Сеяна стала решающим фактором для соискателей государственных должностей. Таким образом посредник обретал власть, от которой отказывался правитель. Теперь молодые аристократы всеми путями добивались расположения префекта. Стараясь выделиться из массы конкурентов, они не ждали, когда к ним обратится могущественный человек, а сами предугадывали его желания и предлагали свои услуги. Некогда сенаторы так же вели себя по отношению к принцепсу, но безуспешно. Однако то, что претило Тиберию, нравилось Сеяну и охотно им использовалось.

Сенат представлял собою скопление непомерных честолюбий и заключал в себе огромную социальную энергию, которая в эпоху монархии не могла реализоваться в государственной деятельности и искала выхода окольными путями. Стоило только дать малый импульс этой неуравновешенной системе, и начиналась лихорадочная деятельность.

Тщеславная аристократическая молодежь быстро поняла, чего хочет Сеян, а значит, и принцепс. Она окружила Агриппину и Нерона пристальным вниманием и контролировала каждый их шаг. Если же требуемых шагов со стороны ведомых не было, их подталкивали к ним. Псевдодрузья липли к Нерону и непомерными восхвалениями вызывали его на откровения относительно честолюбивых надежд. За вином удалые молодцы презрительно отзывались о дряхлом принцепсе, и молодой здоровый наследник победоносно выпячивал грудь, противопоставляя себя Тиберию. А надменную Агриппину дразнили на иной манер. Подруги упрекали ее в том, что она упустила возможность сделать правителем Германика, а теперь медлит с Нероном, хотя и народ, и войско за них. Ее называли размазней, гораздой лишь на лозунги, и таким способом доводили ее до бешенства, когда она начинала проклинать Тиберия и грозить ему Гемониями. А матроны, слушая ее, торжествовали, предвкушая карьерные продвижения своих мужей или сыновей. Даже Друз включился в эту кампанию и выслеживал старшего брата в надежде, что, убрав его с дороги, расчистит себе путь к трону. Братья с детства ненавидели друг друга, как и полагается в хороших царских семьях, и при других обстоятельствах Нерон, надо полагать, поступил бы в отношении Друза аналогичным образом. Жена Нерона Юлия ночами прислушивалась к сонному бормотанию мужа и сообщала обо всем услышанном своей матери Ливилле, а та передавала добытую информацию Сеяну. Впрочем, в последнем следует упрекнуть самого Нерона: если бы он любил жену, то сумел бы заставить ее крепко спать по ночам. Однако любовь — редкая гостья в династических браках. Не для того Нерона женили на внучке принцепса, чтобы он ее холил и лелеял. Вопросы власти и собственности не сопрягаются с человеческими чувствами.