Читать «Тиберий» онлайн - страница 237

Секрет бед Тиберия заключался в том, что согласно своему социальному статусу он вел общество вперед по пути духовной деградации навстречу полной моральной анемии, но как личность тяготел к коллективистской нравственности, хотел полноценного общения, любви и уважения соотечественников. Вот и теперь, покидая Рим, принцепс презрел условности и ограничился минимальной свитой, допустив в нее только тех, на кого он мог смотреть без отвращения. В их числе были всего несколько аристократов, десяток влиятельных всадников, включая Сеяна, а большую часть окружения принцепса составляли ученые греки.

Римская толпа презрительно фыркала при виде столь скромной процессии. Тысячи вчерашних рабов, разбогатев, могли сегодня собрать в сотни раз более пышный эскорт, чем правитель великого государства. "Так ненавистен народу проклятый тиран, что даже силой не сумел согнать людей на свои проводы! — шумели в толпе. — Убогое, постыдное зрелище!"

Выходя утром из дворца и садясь в крытые носилки, Тиберий испытывал мучительное желание обозреть римские холмы, насладить взор гармоничными ансамблями храмов, но он упрямо смотрел перед собою, стараясь не видеть ничего, кроме булыжников мостовой, бесстрастными рядами уводящими его прочь из этого города. Затем, мерно колыхаясь в подвешенной к шесту на плечах рабов лектике, он также боролся с соблазном выглянуть из окна и посмотреть назад, туда, где остались форум и Капитолий. Правда, когда вдоль пути процессии столпился плебс, оценивающий представшее зрелище неодобрительным гулом, занавески на окнах, наоборот, успокаивали Тиберия. Но, пересаживаясь у городских ворот из ручного транспорта в повозку, запряженную лошадьми, он снова подавлял в себе прощальные эмоции к столь любимому и ненавистному городу.

Тиберий чувствовал, что его отъезд означает поражение конечное и всеобъемлющее. Это было поражение в итоговой битве жизни. Преодолевая естественное желание оглянуться, он тешил собственную гордость, предоставлял ей ничтожную формальную компенсацию за неудачу по сути. Именно у городских ворот он вдруг осознал эти тайные мотивы своего поведения и устыдился собственной ничтожности.

Принцепс смутился, и тысячи зевак наблюдали его конфуз, чтобы в дальнейшем дать повод римской толпе для бесконечных пересудов относительно преступной натуры тирана, у священной черты померия вступившей в конфликт с богами — хранителями города. Но вот, преодолев замешательство, высокая худая ссутулившаяся фигура с облысевшей макушкой, красным больным лицом, залепленным пластырями, погрузилась в карету и покатилась вон из роскошного праздного Рима, чтобы навсегда сгинуть в кампанских поместьях.

Тиберий продолжал упрямо таращиться вперед, тщетно пытаясь обмануть себя, будто там, в серой мгле будущего, есть что-то достойное жизни. Он так и не оглянулся и даже не коснулся взором городской панорамы. Но проявленная твердость духа не успокаивала его самолюбие, поскольку он испытывал тягостное презрение к самому себе.