Читать «Неруда» онлайн - страница 318

«Валентин, ты уже знаешь, что врач на два месяца запретил мне разговаривать. То-то порадовался бы Хувенсио Валье. Я доволен — думали, что у меня кое-что посерьезнее. У меня есть блокнот, куда я записываю свои великие мысли, например: „Когда мы будем обедать?“ Кошмар! Мы так вас ждали, но из-за моей немоты никак не можем принять вас. Скажи Корреа [Корвалану], что к концу марта мне, вероятно, станет лучше. Вернется ли голос? Через месяц Тельо будет обследовать меня. Обнимаю, П.».

В день, когда в Чили официально начинается осень, он прислал мне письмо.

«Исла-Негра, 21 марта.

Дорогой Володя,

с горлом стало получше благодаря компрессам, которые мне ставит Косолапка. Иветта [Жуа] приезжает из Вальпараисо в воскресенье, мне жаль, что вы ее больше не повидаете. Если можешь, приезжай. Мы здесь до конца страстной недели. Я заканчиваю книгу и доволен ею. Пришла посылка от Хосе. О получении сообщи и передай ее от моего имени нашему другу. Скоро я набросаю план пропагандистской кампании и тот самый манифест.

На побережье — никого. Это чудесно. Погружаешься в нечто серое, влажное — куда лучше, чем яркое солнце. Нет никакого желания возвращаться в цивилизованные места.

Обнимаю, П.».

Однако в уединение Исла-Негра проникают голоса из внешнего мира. 11 августа он присылает мне две написанные от руки странички. «Дорогой Володя, я хорошо потрудился (писал письма), а завтра начинаю работать по-настоящему». Его беспокоят и возмущают постоянные козни против Кубы, происки Организации американских государств. Он пишет: «Относительно письма в ОАГ. Поскольку Фидель не приехал, я останусь здесь до пленума. Но письмо я написал и хочу, чтобы ты показал его Лучо. Если содержание его удовлетворит, пусть печатают, может быть, даже на листовках, их можно будет вручить каждой делегации. Оригинал, который я тебе посылаю, передайте сеньору Море». И секретарь ОАГ, как и все делегации, получил послание Неруды в защиту Кубы.

126. Обмен названиями

Солнечные лучи проникают сквозь листву. Мы беседуем в саду «Часконы». Неруда мне говорит: «Пишу книгу, совсем непохожую на прежние…» Я спрашиваю, закончил ли он цикл од. «Думаю, да… Во всяком случае, на время. А это будет книга философская, полная вопросов. Сколько дней вмещается в один-единственный понедельник? Сколько всего случается за день? Это книга начала осени, моей осени…» Он умолкает. «Как ты ее назвал?» — «Пока никак». — «А какие идеи?» Он в раздумье качает головой: «Толком не знаю. У нее должно быть совсем особенное название. А что ты посоветуешь?» — «Я, наверное, приверженец старого. Мне очень нравится название той, ранней книги — „Собранье сумерек и закатов“». — «„Собранье сумерек и закатов?“ Значит, „Собранье сумасбродств“? Пожалуй, все-таки „Книга сумасбродств“».

Вскоре «Книга сумасбродств», предшествовавшая «Книге вопросов», вышла в свет. «Сколько живет человек? / Тысячу или один день? / …Как понять — „навсегда“?». Поэт признает, что все в мире благополучно, но думает: «Порою надо принять / …ванну сырой могилы». Он так определяет свою двоякую роль: «Я просто профессор жизни, / студент с факультета смерти».