Читать «Неруда» онлайн - страница 284
Володя Тейтельбойм
Да, радость не убила бы того юношу, в этом он не сомневался.
«Видимо, он был умный, полный жизни молодой человек. А тут моя книга, роковым образом связанная с этой смертью… Это серьезно!.. Мне пришлось многое передумать. Отношение к „Местожительству“ я изменил, но по-прежнему думаю, что писатель несет ответственность не только за свою жизнь, но и за свои произведения».
Годы примирили Неруду с его собственной поэзией, со стихами, написанными до испанской войны. Довольно часто на своих поэтических вечерах он уступал настойчивым просьбам молодых слушателей и, спустив очки на кончик носа, с теплым ностальгическим чувством читал последнее из «Двадцати стихотворений о любви»:
110. Любовь и тромбофлебит
Неруда поехал на похороны Ороско и там почувствовал себя плохо. Мучил тромбофлебит. Однако он скрыл свое недомогание, присутствовал на всех заседаниях конгресса и только потом слег в постель. Как обычно, Неруду навещали друзья. В его спальне было людно, как в литературном салоне или в какой-нибудь таверне вечером. И уж конечно, не забывали его женщины. А вот это лицо он вроде бы видел, и эту сияющую улыбку — тоже. Нежные руки ловко оправляют постель больного, взбивают подушку, поддерживают голову, подавая лекарство. Где же он видел глаза этой чилийки? Ведь они ясно говорят ему: мы знали друг друга! В памяти вдруг возникла музыка, деревья — это, кажется, было давно и в то же время недавно… Когда женщина еще раз подала ему лекарство, он спросил ее прямо, знакомы ли они. Да, они встретились когда-то на концерте в парке Форесталь, их познакомили общие друзья. Неруда первым заметил ее и спросил у Бланки Хаузер, кто ее подруга. Встреча случилась три года назад, но тем дело не кончилось. Головокружительно быстро произошло между ними то, что обычно происходит между мужчиной и женщиной. К слову, это было в самый разгар кампании 1946 года по выборам президента. Приключение полностью изгладилось в памяти поэта. Она тогда как раз окончила консерваторию в Сантьяго по классу вокала и уехала на гастроли по странам Латинской Америки. Затем поселилась в Мехико, где основала музыкальную школу. И вот певица, которая никогда не забывала урагана чувств, пережитого ею в парке Форесталь, стала добровольной сиделкой. У Матильды Уррутиа и ее подопечного начался тайный роман, обостривший страсть Неруды придумывать своим близким имена. Новую возлюбленную он называл Росарио. И даже умудрился упомянуть это имя во «Всеобщей песни». В поэме «Пусть проснется Лесоруб» он восклицает: «Мир моей правой руке, что желает писать лишь одно — Росарио — имя». В эту книгу, уже отосланную в Чили, он включил и другие стихотворения и, наверное, от души радовался, что, дополняя «Песнь», сумел разбросать по ее страницам дорогое имя, не обнаруживая при этом своих чувств.
Матильда ухаживала за больным в квартире на бульваре Реформы. Выздоровление шло медленно. Этот союз, окрепший в 1949 году, продлится двадцать четыре года, до самой смерти поэта.
