Читать «Неруда» онлайн - страница 155

«Болезнь в доме» — душераздирающее стихотворение: «Кого молить о милосердье к зернышку пшеницы?» Неруда просит помощи, защиты у всего, что ему дорого, свято:

Помогите мне, листья, — я вам поклонялся безмолвно, помоги мне, тропа каменистая, стылые зимы, буйство женских волос, влажных от моего пота, южной луны сиянье в небе с листвою опавшей, принесите мне утро надежды, оживите былое биение сердца. Я страдаю от капельки малой, лепестком весь изранен хрупким. Льется рекой безутешной кровь от укола булавки, в росах прохладных тону — они погибают от мрака. И улыбка ее, что гаснет, и беззащитные губы, и пальцы, что роз не дождутся, велят мне писать эти строки, этот плач,  ничего, кроме плача.

Это стихи о любви к дочери. Поэт казнит себя за бессилие, за то, что ей выпали такие страдания. «Лишь поцелуй, лишь всполох алого мака — / вот что могу принести вместе с любовью моей!» Он угадывает знак верной гибели, начертанный на лице девочки: «Как много смерти и звона погребального — в любви моей бессильной и в безутешных поцелуях…»

Явись моей душе в одеждах белых, с букетом роз багряных, с дымчатою чашей, явись с лошадкой, с яблоком огнистым. Какая тьма в пустынном доме, и канделябр разбит, и сломаны все стулья в преддверье стужи, и мертвая голубка, и грозное знаменье.

У девочки была страшная болезнь — гидроцефалия. Для нее губителен даже слабый свет. Она лежала в комнате с зашторенными окнами, в полутьме. Мальва Марина была приговорена к полной неподвижности, к постели, к смерти. Ее не мог бы спасти ни один врач.

Несчастье не объединило супругов. Напротив, ускорило их разрыв. Все свое горе Неруда излил в поэзии, в стихах, исполненных огромной выразительной силы. Ничего не сказано в них впрямую, и тем не менее они прозрачны, ясны. После щемящей сердце «Оды-плача» поэт замолкает. Но это вовсе не означает, что боль исчезла, что все предано забвенью. Неруда, скорей всего, жил с этой болью до конца своих дней, хотя никогда больше не говорил о ней в стихах… Несчастье стало немым, безмолвным, но годы не изжили, а лишь утишили его.

Быть может, первый брак Неруды был роковой ошибкой? Он коснется этого, как бы мимоходом, в своих стихах. Но вот что странно: поэт сделал бессмертными самых разных женщин, и ничем не примечательных, и самых блистательных, он надел хрустальные башмачки многим золушкам и превратил каждую — в королеву, на протяжении всей жизни он возвращался памятью к своим прежним возлюбленным, но не посвятил ни одного любовного стихотворения своей первой жене. Удивительно, необъяснимо! Быть может, Неруда когда-то и написал стихи в честь Маруки, однако до нас не дошла ни одна строка. Много лет спустя, в пору своей поэтической осени, Неруда задает себе вопрос, вернее досадует, недоумевает: