Читать «Неруда» онлайн - страница 152

Ее глаза вобрали в себя глубокую синеву и солнечный свет каталонского Средиземноморья, и ей нелегко свыкнуться с кастильской землей, где преобладает цвет пепла и цвет «меди старинных шлемов». Она говорила, что на этой земле не приживается тот, кто уступчив, кто сдерживает порывы своей души… Да, Габриэла всегда противилась расплывчатому, неопределенному, померкшему, что, по ее словам, не угодно ни дьяволу, ни богу. И ее прямота бывала ей не во благо. Ведь отчасти из-за нелегкого характера Габриэле пришлось покинуть Испанию, что называется, «выпрыгнуть из нее в окно».

А разве не она, Габриэла Мистраль, ликовала, уезжая в Авилу, где думала отыскать следы дорогой ее сердцу святой Тересы. Втайне от всех она мысленно вела беседы с испанской поэтессой, близкой ей и по темпераменту, и по слогу. А в какой восторг приводили Габриэлу маленькие селения Иберийского полуострова, как пленила ее Сеговия! Но Барселону она любила «с опаской»…

«Испаноамериканские вояжеры, — говорила Габриэла Мистраль, — великолепно чувствуют себя в Барселоне. Но это насквозь „городской город“ в том пугающем значении этих слов, какие применимы и к Нью-Йорку. Я выхожу на Рамблас с тоской по старинным городам и, завидя море в конце этой улицы, говорю себе: „Сегодня же, не откладывая, отправимся на Мальорку… Мои барселонские друзья дают мне совет: надо окинуть быстрым взглядом Мальорку и тут же уехать в Вальдемос… и там отдохнуть, насытить глаза синью Средиземного моря, чтобы их не опалило солнце Кастилии“».

Кастилия поражает воображение Габриэлы. И не столько ее иссушенные земли, сколько сухая сдержанность самих кастильцев. Решительно ничего общего с порывистой, чувственной Севильей! Габриэле вспоминается облысевший чилийский Север. В Кастилии она также тоскует по сочной зелени лугов, как в злосчастной Антофагасте. Но не следует усматривать в скорбной пустынности Кастилии некое символическое выражение кастильского духа, размышляет чилийская поэтесса, это было бы слишком поверхностно, упрощенно. «Латифундия, как таковая, — говорит она, — обрекает леса на гибель. Когда-то система латифундий существовала в Испании и потом пустила корни на Латиноамериканском континенте. Но наши земли несравненно богаче, щедрее, они сами восстанавливают собственные силы, и у нас еще не изничтожена красота природы, несмотря на всю пагубу, что творят землевладельцы».

О своем чувстве к Испании чилийская поэтесса говорит с какой-то робостью, застенчиво. Она испытывает к испанской земле скорее нежность, чем страстную любовь. И вот Габриэлу Мистраль, которая так проникновенно говорила, писала об Испании и любила в ней то, что называла «нашей родной Испанией», изгнали. Выпроводили оттуда, как говорится, «в одночасье».

60. Беда за бедой

Габриэла уезжает на консульскую службу в Лиссабон. А 3 февраля 1935 года Пабло Неруда перебирается в Мадрид. Там его сердечно встречает Луис Энрике Делано — чилийский писатель, человек редкой души, которого связывала тесная дружба с Габриэлой Мистраль. Неруде везло с друзьями, но в браке он был несчастлив, и Марука это тяжело переживала. Однако разлад в семейных отношениях не всегда ведет к полному разрыву. К тому же именно в это время в жизни супругов происходит радостное событие, которого Пабло желал всем сердцем. Это событие как бы вступает в спор с одним из самых популярных стихотворений поэта — «Farewell».