Читать «Лето на водах» онлайн - страница 130

   — Почему ты думаешь, что у него завтра именины? — делая ещё одну попытку переменить разговор, шутливо спросил Лермонтов.

   — А что — не завтра? — нервно рассмеялся Краевский. — Ну, всё равно. Пойду в другой день...

«Вот и сохрани человеческое достоинство на Руси!» — слушая этот смех и наблюдая непривычно суетливые, вертлявые жесты Краевского, с горечью подумал Лермонтов.

Краевский отошёл к книжной полке у противоположной стены и, сняв с неё толстый том в чёрном кожаном переплёте, вернулся к столу и просительно сказал:

   — Позволь поднести тебе книжку, которую я перечёл недавно с наслаждением. Здесь, между прочим, рассказывается, как Сократ, присутствуя на представлении «Облаков», где Аристофан гнусно над ним издевается, поднялся со своего места, чтобы публика могла судить, верно ли актёр его изображает.

Лермонтов взял книжку из рук Краевского и раскрыл. Это оказались «Диалоги» Платона на французском.

   — Благодарствуй, — весело сказал он, довольный тем, что неловкость начинает проходить, — постараюсь в точности следовать примеру Сократа, но если дело дойдёт до цикуты, то, пожалуй, заменю её каким-нибудь более современным напитком.

   — Кстати, насчёт современных напитков, — вдруг с несвойственной ему игривостью подхватил Краевский, — если ты не возражаешь, едем сейчас обедать к Леграну. Не откажи в последней просьбе своему смиренному редактору...

И, хотя это сильно расстраивало его планы, Лермонтов согласился.

24

Несколько лет назад, когда Лермонтов, уже окончив два курса в Московском университете, захотел перевестись в Петербургский, ему предложили здесь начать всё сначала, с первого курса. Он обиделся и наотрез отказался. И тут-то бабушка, мечтавшая видеть внука гвардейским офицером, действуя где уговорами, где настояниями, убедила его поступить на военную службу. Недавний студент шутя сдал экзамены в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров и, после двух лет муштры, к вящей гордости и удовольствию бабушки, надел золотые эполеты.

Так Лермонтов оказался в полку, который стал ему как дом родной.

Полк, как принято говорить, был блестящий: с золотыми шифрами на киверах и ташках за Кульм, с георгиевскими штандартами за Париж, с серебряными трубами за Варшаву; шефом полк имел самого наследника, а князья Рюрикова колена, отпрыски древних боярских родов и иностранные принцы считали за честь служить в нём младшими офицерами. Но не поэтому дорожил Лермонтов полком. Вот уже почти сорок лет, с самой смерти императора Павла, ни один царскосельский гусар не совершил зловещей прогулки по «зелёной улице», ни один фухтель, свистя, не обвился вокруг оголённой солдатской спины. И никто в полку не кичился этим: просто это была трудно, но уже давно достигнутая, привычная facon de vivre, не считаться с которой означало не считаться с полком.

Поэтому «фрунтовые профессора» в полку не заживались: одним указывали на дверь («На Орловские ворота», — как неожиданно сострил обычно молчаливый штабс-ротмистр Гончаров, шурин покойного Пушкина), другие уходили сами, поняв, что их представления о службе здесь не ко двору.