Читать «Одуванчики в инее» онлайн - страница 143

И он снова заревел так, что стены сжались. Я потянул к нему руки, но меня опередили. Отметя подол платья, она упала на колени перед сотрясающимся ребенком и прижала его к себе бережно, но настойчиво. Я был уверен, что Мирон вмиг отобьется от нее, но, к великому моему удивлению, его руки в обтрепанной куртке обвились вокруг плеч Ляльки Кукаразовой, и он уткнулся носом в ее воротник.

Я остался стоять пятым колесом в телеге. Мирон все содрогался, и я мучился от своей ненадобности. Вдруг мой взгляд зацепился за какой-то страшно знакомый образ, и я заставил себя всмотреться сквозь муть, окружающую меня, в фотографию на стене. Глаза мои сфокусировались на ней с немалым напряжением. Но когда я четко распознал изображенное, леска вокруг моего горла окончательно затянулась.

Я смотрел на точную копию той самой фотографии в альбоме с чердака, с которой все и началось. Двойник Ляльки Кукаразовой так же сидела в царственном кресле с подлокотниками в виде львиных лап, а рядом с ней стоял все тот же элегантный джентльмен с пенсне. И только надпись «Тамара и Лев Янгуразовы 1917» отличала этот экземпляр от нашего. Я закрыл дрожащие от перенапряжения веки. Мне не надо было слышать никаких дальнейших объяснений. Достаточно было того, что объяснение существовало. Я еле сглотнул ком в горле.

Всхлипы и рыдания Мирона становились реже, а он все сидел не двигаясь с Лялькой Кукаразовой в обнимку. Где-то далеко лаяли собаки.

Так как никаких знаков внимания ко мне не последовало, через весьма продолжительное время, я бесшумно вышел на лестничную площадку и закрыл за собой дверь.

Я был один. И я был одинок. Покинут сам собой. Наконец слезы безудержно покатились по моему лицу. Вокруг меня были холод и пустота. Холод и пустота были и во мне. Все состояло из холода, пустоты и неотвратимости беды. Стены подъезда отталкивали меня, когда я пытался о них облокотиться, а лифтовая клетка зловеще поскрипывала безжизненными стальными цепями. Я знал, что, приди сейчас лифт, в нем не окажется никакой черной лошади. Знал.

Я не мог себе представить, о какой войне говорила Лялька Кукаразова, если этот бой был проигран. Если были потеряны все надежды, все двери закрыты. Мне хотелось не верить в окончательность поведанного нам о шаре. Мне хотелось думать, что Лялька Кукаразова все наврала, а я просто что-то не понял в устройстве шара. Но сомнения имели свойство закрадываться в душу только тогда, когда их совсем не жаловали. Сейчас же я стоял перед страшной хрустальной ясностью.

И в первый раз в жизни мне не хотелось опрометью нестись на чердак, на крышу. Не хотелось смотреть на свое зыбкое, отныне проклятое царство. В первый раз в жизни мне хотелось убежать как можно дальше от всего того, что я был обречен потерять.

И я бросился вниз. Запинаясь и оступаясь о зубастые ступеньки, хватаясь за колючие перила и обжигающие морозом стены. Дальше, главное, как можно дальше. И быстрее, чтобы не успеть ничего заметить и запомнить.