Читать «Колесом дорога» онлайн - страница 203

— Надо идти к колхознику, на ферму к нему, в поле к нему...

— Не скромничай, Матвей Антонович,— остановил его секретарь райкома.— Ведь и так можно сказать, в каждой квартире сегодня телевизоры, ковры, есть и собственные машины.

О нет, этого не надо, про это как раз гости и не хотели знать, все это было и у них. И дома, и телевизоры. Но знаете, чего у них нет, не было, когда они давным-давно покидали эту землю, а теперь появилось? Они белорусы. И тут оставались белорусы. И у оставших­ся появилось, а у них нет. Вот это бы им понять. Вот кто есть он, Матвей Ровда, председатель князьборского колхоза?

— Полешук,— ответил Матвей,— коренной, князьборский. А сре­ди вас есть полешуки?

Полешуки были. Старичок с огромным хрящеватым носом. Мат­вей давно приглядывался к нему и думал, что среди всех прочих он, наверное, единственный настоящий канадец, не мог такой нос уро­диться и выспеть на Полесье. Но он оказался соседом, до отбытия в Канаду жил через речку от Князьбора.

— Вы помните, что здесь было раньше? — спросил Матвей. Тот помнил, что здесь было раньше, потому и уехал когда-то. Уехал, но не забыл своей земли. Стал предпринимателем, завел свое дело. На­жил деньги на макулатуре, на свалках — тряпье и бумаге. Извлекал это тряпье и бумагу, сортировал. Негодное в утиль, что можно было еще использовать, в продажу. Очень выгодное было дело, пока не опомнились, не разглядели этого американцы, тогда бизнес его кон­чился. Но он успел еще помочь родине, оживился старичок, триста пар обуви подарил какому-то детдому в Белоруссии.

— Сам закупал, самые лучшие, как для себя.

Матвей вспомнил эти американские ботинки, одни на двоих с де­дом Демьяном, полученные через Красный Крест. Ботинки были и в самом деле хорошие, не было им сносу. Вдвоем они так и не сносили их, переобулись снова в лапти. Непривычно было в тех ботинках хо­дить по Князьбору. И куда они подевались, кто их донашивал, выбро­сили или на чердаке валялись, вспомнить не мог...

Эти бывшие белорусы тогда уехали, стыдясь того, что они бело­русы, с этим стыдом и прожили жизнь за океаном. А вот теперь вспомнили, втайне теша себя надеждой, что в их опыте есть нечто, чему они могут научить и своих земляков. Старичок так и сказал: если его попросят, он может даже остаться здесь, сейчас у него в Канаде ферма, небольшая такая ферма, и на ферме очень разумно все, этому разумному он может поучить.

— Что ж, учите, только сначала взгляните, как мы хозяйству­ем.— Матвей поднялся и повел гостей на свинооткормочный ком­плекс.

— Строится такой и для крупного рогатого скота,— рассказывал Селивончик.— На шесть тысяч голов.

— Для шести тысяч надо сначала обеспечить кормовую базу,— перебил его Матвей.

— Вот ты и обеспечивай. Обеспечишь?

— Нет,— сказал Матвей.— По тому, как вы относитесь к этой базе, нет.

— Ну, Ровда,— секретарь прижал его к автопоилке,— ехал к те­бе мириться, председатель райисполкома должен был везти их. А по­вез я, к тебе ехал.

— Спасибо за честь.

— О чести потом поговорим. Поговорим и о другом, как ведешь себя.

Эта их размолвка осталась незамеченной. Старики щебетали и щелкали, выводили трели и рулады, что майские соловьи. О, они, ко­нечно, знали, что такое Советская Белоруссия, теперь им ясно все, чего они не могли понять раньше. Имея такое хозяйство, такую фер­му, нельзя оставаться прежними. Такие милые поросятки, такие де­ловые люди. И где все это? На главном болоте Европы. Есть, есть чудеса на свете...