Читать «Служебный роман, или История Милы Кулагиной, родившейся под знаком Овена» онлайн - страница 118

Раздался короткий звук удара, затем треск и грохот. Я сжалась.

— Вставай. — В голосе Снегова звучало недовольство.

— Что, так добавить не можешь, чистоплюй?

— Руку давай, трепло.

Послышалась возня, видимо, Лисянского поднимали и отряхивали.

— Не сдержался, — ровным голосом констатировал Снегов. — Погорячился. За языком следи, а то опять не сдержусь.

Лисянский молчал.

— Ты забыл добавить, что я еще и дерусь лучше, — снова заговорил Снегов. — А теперь сядь и послушай. Весь ядовитый бред, который ты тут нес, порожден исключительно твоим же больным самолюбием. Я тебе никогда не завидовал и намеренно дороги не перебегал. Кто из нас чего достоин — не мне судить, но своей жизни я бы ни кому не пожелал.

Я задохнулась от жалости. За его безразличным тоном угадывалась такая горечь…

— Теперь относительно Лены. Что у тебя к ней что-то было, я сегодня впервые услышал. Я ее у тебя не уводил и тем более не бросал. Почему мы расстались — тебя не касается.

Лисянский издал невнятный звук.

— Что, нехорошо? — рассеянно спросил Снегов. — Я почти закончил. Ты тут говорил про Людмилу Прокофьевну. Видишь ли, Лисянский, ты все это время демонстрировал заинтересованность, за которой ничего не стояло. А я… ничего не демонстрировал. Что я к ней могу хоть что-то испытывать, никому, по-моему, и в голову бы не пришло. А я ее люблю. И уже давно.

Повисло молчание.

— Предпочитаю думать, что ты не знал, что ломаешь, — безжизненно добавил Снегов. — А теперь подымайся, пойдем.

Шорохи, шаги, щелчок запираемой двери.

Тишина.

Я долго сидела без единой мысли в голове. Потом они навалились все разом.

Услышанное ошеломило меня. Во время разговора я вся закостенела от напряжения, разрываясь между желанием отпереть дверь и броситься к нему — и пониманием, что делать этого нельзя. Я изгрызла костяшки пальцев, умирая от желания немедленно обнять, защитить, утешить.

Такая бездна усталости и застарелой боли открылась в его словах! «Своей жизни я бы никому не пожелал».

Чуть ли не так же сильно поразил меня и Лисянский. Я так и не смогла объяснить себе его недавние откровения, предпочитая забыть о них вовсе, но такого не ожидала. Нет, конечно, какая сволочь — но в какой портативный ад он загнал себя собственноручно!

Не могла я не признаться себе и в том, как передернуло меня при упоминании о его бывшей жене. Хотя с чего, казалось бы? Это было тысячу лет назад. Задолго до меня. В прошлой жизни. Никогда бы не подумала, что я настолько ревнива!..

Но главное не это. Куда большим потрясением стало для меня его нечаянное признание. «А я ее люблю. И уже давно».