Читать «Почему исповедуются короли» онлайн - страница 4

Раненая определенно не была уличной женщиной.

– А убитый? Что тебе известно о нем?

– Это французский врач по имени Дамион Пельтан.

– Француз?!

Гибсон утвердительно кивнул.

– Судя по его документам, зарегистрировался как иностранец всего три недели назад. – Хирург пятерней убрал с лица растрепанные волосы. – Глупцы, именующие себя властями в округе Святой Екатерины, убеждены, что его смерть  – дело рук грабителей.

– Округ Святой Екатерины – опасное место, – заметил Себастьян. – Особенно ночью. Какого лешего ты там делал?

– Я… – отвел глаза Гибсон. – Иногда мне хочется вечером пройтись.

Его залившееся краской, полуотвернутое лицо наводило на мысль, что неслучайно одноногий ирландец бродил по злачным закоулкам в одну из самых холодных ночей года.

– Тебе самому повезло не пасть там жертвой уличных грабителей, – нахмурился Себастьян.

– Уличные грабители тут ни при чем.

– Ты так уверен?

Гибсон кивнул средних лет матроне, дремавшей у камина на стуле с решетчатой спинкой:

– Присмотрите за пациенткой. Я ненадолго.

 А Себастьяну сказал:

– Хочу, чтобы ты кое-что увидел.

ГЛАВА 3

В конце заросшего, побурелого от мороза двора, который простирался позади хирургического кабинета, располагался приземистый каменный флигель. Здесь Гибсон проводил как официальные вскрытия, так и тайные иссечения трупов, выкраденных с лондонских погостов похитителями тел. В единственной комнате с высоко размещенными окнами – дабы уберечься от любопытных глаз – и выложенным каменными плитами полом стоял леденящий холод. В центре находился гранитный стол, с продуманно прорезанными стоками и желобком по внешнему краю. 

На столе лежало тело мужчины, еще полностью одетого.  

– У меня пока не было возможности заняться им, – объяснил Гибсон, вешая принесенный фонарь на крючок свисающей над столом цепи.

Себастьяну иногда казалось, словно каждый самоубийца, каждый раздутый утопленник, вытащенный из Темзы, каждый разлагающийся труп, побывавший в этом флигеле, пополняет въевшееся в каменные стены зловоние и эхо глухих криков боли и отчаяния.

Сделав глубокий вдох, он шагнул внутрь.

– Если власти округа Святой Екатерины убеждены, будто несчастного прикончили обычные грабители, удивительно, что они дали согласие на вскрытие.

– Они согласились, скажем так, без особого желания. Цитируя констебля О'Кифа, – Гибсон надул щеки, прищурился и загнусавил: – «На кой вам эта морока, а? И так любому дураку ясно, отчего он помер». – Фонарь раскачивался на цепи вперед-назад, отбрасывая мрачные тени на стол и на его безжизненного обитателя. Подняв руку, хирург остановил лампу. – Пришлось пообещать не выставлять округу счет за свои услуги. И парням, принесшим тело сюда, я заплатил из собственного кармана.

Себастьян всмотрелся в стройного, изящно сложенного мужчину на прозекторском столе. Убитый был еще молод, пожалуй, не старше двадцати шести-двадцати восьми лет, с приятными, правильными чертами лица и высоким лбом в обрамлении светлых кудрей. Его одежда оказалась хорошего качества – лучше, чем у раненой женщины, и значительно новее, модного парижского кроя и мало ношенная. Но тонкий шелковый жилет и льняная рубашка теперь были изодраны и пропитаны кровью, а в рассеченной груди открывался зияющий провал.