Читать «Похороны куклы» онлайн - страница 155

– Мама? – Я пытаюсь сесть, тонкое одеяло обмоталось вокруг меня за ночь. – Мама, это ведь ты, правда?

Я говорю тихо. Невыносимо думать, что кто-нибудь войдет в комнату и спугнет маму.

Она прикладывает к губам затянутый в перчатку палец.

– Шшш, – произносит она.

Поднимает руки, чтобы снять фату.

– Не надо, – поспешно шепчу я.

Я боюсь того, что увижу под фатой, и на мгновение меня охватывает дикое чувство, что там может оказаться птичья голова вместо человеческой. Прекрати, говорю я себе.

Она кладет фату мне в ноги, и та сохраняет очертания головы.

Фата светится белым, как череп. Она волшебным образом заплела нитки обратно и починилась. Стала такой же свежей, как в тот день, когда порхнула маме в руки в магазине.

– Смотри, – говорит мама.

Лицо у нее из-за темноты похоже на фотографию в газете, но я все-таки вижу: она не шикарная красотка, как я себе воображала. Почти простушка: маленький ротик, маленький носик. Но большие сияющие глаза и распущенные волосы, струящиеся по плечам, очень ее украшают.

– Я хотела показать тебе свой свадебный наряд, – говорит она.

– Красивый, – отвечаю я, хотя он кажется мне совершенно обычным, просто старомодный костюм, за вырез которого на груди заткнут букетик цветов.

– Я хотела прийти во всем лучшем, – шепчет она. – Это ландыши.

Она чуть прикасается к цветам – они тоже похожи на черепа, на ряд крошечных дрожащих черепов.

Я киваю.

– Я тебя уже видела, – говорю я.

– А, да.

– Я видела тебя в лесу, там была машина…

Я умолкаю, потому что мое тело сотрясает всхлип. Я сажусь и крепко обхватываю колени.

– Да, я приходила к тебе, Руби. Иначе никак, я всегда к тебе прихожу.

Она легонько прикасается к фате большим и указательным пальцами. Фата такая легкая, что подпрыгивает на кровати, скачет по вафельному покрывалу, как живая. А потом мама мне рассказывает. Рассказывает, как все было.

1970

Возвращаясь в Лондон после того, как оставили Руби с Миком и Барбарой, Анна и Льюис молчат. Договорились, что Барбара пока позаботится о ребенке. Анна и Льюис отвезли бо́ льшую часть ее вещичек. Анна тишком кое-что забрала. Сунула под джемпера в ящике комода, чтобы Льюис не нашел.

Сейчас Анна не сводит глаз с дороги, но видит только серое размытое пятно. Облака вихрятся над головой, как живые, словно их мешает неутомимая рука. Лондон утратил блеск. Стал плоским, как открытка, – Анна замечает это, когда машина въезжает в Чизик. Здания грязные, в саже от былого смога. Почему она раньше этого не видела?

Когда они возвращаются к себе, Льюис хлопочет вокруг нее.

– Отдыхай, – говорит он. – Я схожу куплю что-нибудь к ужину.

– Хорошо, – тусклым голосом отвечает Анна и садится, не сняв пальто.

Он возвращается с пакетиками еды в пергаментной бумаге и бутылкой красного вина. Ходил в лавку деликатесов, где они однажды обедали. Бумага похрустывает, когда Льюис разворачивает сыр и большие круги розовато-коричневой салями. От еды, которая когда-то казалась такой экзотической, Анну тошнит. Запахи слишком острые и слишком бьют в нос. Анне хочется еды для больных – бланманже, картофельного пюре, мороженого. Белой еды.