Читать «Мамлюк» онлайн - страница 56

— Айт! — крикнул Махмуд-бей;— Это моя судьба! Я не зря любил свою плеть. Она спасла меня от смерти… Вперед, мамлюки… За мной!..

Завязалась рукопашная схватка. Мамлюки и венецианцы, как голодные волки, бросались друг на друга. Махмуд-бей рубил своей саблей направо и налево. Кони, сабли, штыки, люди — все смешалось…

И тут Махмуд-бей вновь увидел великана-венецианца. Махмуд выхватил пистолет и прицелился. Венецианец схватился за ружье, висевшее за спиной, но тотчас же откинул его, видимо, вспомнив, что оно уже разряжено. Он повернул коня и пустился вскачь. Махмуд-бей стал преследовать противника.

«Я где-то видел этого человека, его лицо мне знакомо…» — подумал Махмуд. Однако он никак не мог вспомнить, где и когда он видел этого красавца.

— Постой, молодец! Это ты убил мамлюка?! Накажи меня бог, если я не рассчитаюсь с тобой! — шептал Махмуд-бей. Но в этот момент перед ним словно вырос пехотинец с занесенным штыком. Он кинулся на Махмуда, но грянул выстрел, и пехотинец упал на землю.

Венецианец, увидев это, повернул коня и с обнаженной саблей кинулся на Махмуд-бея. Противники яростными взглядами смерили друг друга.

— Айт, гяур! — крикнул Махмуд-бей и молниеносным ударом сабли пронзил ему грудь.

— Вай, нана! — глухо простонал венецианец, выпустил из рук саблю и, как срубленная ветвь, рухнул на землю. Его зеленый мундир окрасился кровью.

XVII

Махмуд-бей вздрогнул и побледнел. Он не смог бы припомнить, сколько человек убил за сорок лет: убивать, уничтожать людей стало для него привычным занятием. Но такого душевного волнения, как сейчас, Махмуд никогда не испытывал. «Вай, нана!» Эти слова отозвались в самой глубине его сердца, и око лихорадочно забилось.

Все существо Махмуда было потрясено. Он уже не слышал ни ружейного треска, ни звона клинков, ни грохота пушек, от которого содрогалась земля. Махмуд-бей замер на коне и затаив дыхание не отрывал глаз от умирающего венецианца.

И тут Махмуд-бей понял, кого он убил: эти глаза, этот нос, этот лоб… Саломэ и Резо! Эти усы и борода, эти губы — это ведь Резо! Так же, как этот умирающий, скрежетал зубами Резо, когда османы беспощадно избивали его плетьми на палубе корабля…

«О, горе мне!.. Может быть, это их сын?! — мелькнула страшная мысль. — Какой ужас, господи!»

В сознании Махмуда промелькнула вся его жизнь, от вечнозеленых берегов журчащей Техури до огромного величественного Нила. Он вспомнил детство, родной дом, родителей, братьев, отца Маркоза и снова — Саломэ и Резо…

«Неужели все это действительно было?» — словно шептал ему какой-то голос. «Да, все это было, все это действительно было, — отвечал ему другой голос. — Разве не помнишь, даже в далеком Египте ты часто вспоминал все это и пролил немало тайных и явных слез. Разве не помнишь, как похищенный и проданный, подобно тебе, невольник однажды показал в сторону, где находится любимая, но для тебя навеки потерянная родина. С истерзанным сердцем, с глазами, полными слез, ты часто устремлял свой взор вдаль. Ты смотрел на простертую за Нилом необозримую голую пустыню. Ты хотел хотя бы смутно различить за ней горы, покрытые лесами, и среди них — веселую, прозрачную Техури. Но тщетно! Голая пустыня оставалась пустыней, однообразной и мертвой. В дни юности ты много раз думал с тревогой: „Ах, что с моими близкими? Живы ли они сейчас, или нет?..“ Ты помнил всех… И не только людей… Сколько раз ты вспоминал свою собаку Ажгерию и козла Очагу с крутыми рогами, которыми он угрожал своим соперникам… Но время шло… годы следовали за годами… И ты свыкся с новой жизнью. Судьба улыбнулась тебе. У тебя есть все: богатство, слава, удача… Все восторгаются тобой, уважают тебя. Да, ты свыкся со своим положением… Прошло много лет, и за это время волны жизни заволокли илом твое сердце. Но в глубине оно все же сохранило частицу того, что не могли затянуть и заставить окаменеть никакие наносы, никакое время. Эта частица порой нежданно напоминала о себе, напоминала о твоем уже забытом прошлом. И встревоженное сердце заставляло тебя, охваченного скорбью, глубоко задумываться».