Читать «Мамлюк» онлайн - страница 43

— Это который?

— Маленький мальчик — подарок потийского паши… Хвичо.

— Что за Хвичо? — разозлился Али-Юсуп. — Я же дал ему новое имя — Махмуд. Называй его Махмудом! Все еще ревет?.. Подарок… Нечего сказать!.. Спасибо потийскому паше за такой подарок!.. Ну и подарок… щедрость, нечего сказать! За те деньги, что стоили подарки, поднесенные мною потийскому паше, я бы мог пятерых пленных купить… А что мальчишке надо, почему он воет?

— Убивается… Почему, мол, разлучили его с невольницей Зайдола?

— Ишь, чего захотел!.. С ума сошел, что ли?! Поганец! А может быть, он просто голоден, потому ревет?

— Кормлю до отвала, эффенди. Но сегодня он даже не взглянул на хлеб. А когда его разлучили с этой пленной, он чуть не бросился в море, ты же сам видел. Аллах меня не обидел силой, но я еле удержал его. Он так вырывался из рук, этот худой, как щепка, мальчишка, что мы оба шлепнулись бы в воду, если бы мне не помог Джафар.

— У, проклятье! Сам черт не разберет, в чем тут дело! Тут не без козней Зайдола. Еще в пути он приставал ко мне, хотел перекупить мальчика. Говорю ему: «Не продаю!» А он заладил свое: «Двух взрослых за него дам!» «Отстань!» — отвечаю. Не хватало, чтоб он меня учил, какому невольнику какая цена?!

— А мальчик, правда, очень привык к невольнице Зайдола, все время крутился возле нее. Когда мы их разлучали, эта пленная так рыдала, словно родного сына у нее отнимали.

— Эх, нашел время лезть ко мне с пустяками! Благословение аллаха тем, кому сейчас охота заниматься подобными глупостями… Значит, мальчишка сегодня не ел?.. Обрадовал тоже!.. Должно быть, он сильно исхудал?

— Не очень, но…

— Салям-алейкум, салям-алейкум, дорогой Али-Юсуп. Как ты себя чувствуешь? Да пребудем мы на этом свете вечно! — обратился к нему подошедший Гусейн-ага. — Почему, скажи на милость, ты привез так мало невольников из Гюрджистана? Что там происходит? В позапрошлом году, помню, пленные с трудом умещались на этой площади, а теперь приходится чуть ли не искать их.

— Э-эх, ага! — ответил Али-Юсуп. — Плохи наши дела в Гюрджистане. Гяуры стали уже не те… И привезенных невольников мы добыли с большим трудом, клянусь аллахом! Весь Западный Гюрджистан сейчас объединился под властью царя Соломона. Ты же знаешь, как опозорил этот неверный имя пророка, какое поражение он нанес правоверным… Царь Соломон теперь так силен, что наших владетелей бросает в дрожь при одном упоминании его имени… Он жестоко преследует работорговцев — уличенным в этом деле немедленно выкалывают глаза.

— Прискорбно, весьма прискорбно, клянусь долголетием падишаха, — с сожалением произнес Гусейн-ага.

— А красивые девушки стали чуть ли не на вес золота, — продолжал эффенди Али.

— Эх, дорогой эффенди, я давно перестал зариться на красавиц. Убытки, одни убытки от них. Посмотришь сегодня — глаз не оторвешь: щеки алы, как зерна граната, сама — как распустившаяся роза… А глянешь завтра — хоть в гроб ее клади. Убытки, одни убытки… Мне уже надоело возиться с этими красотками… Эх, эффенди, совершенно не то время! Всему свой час… Сердце устало, сделалось равнодушным, подкралась старость… Теперь, дорогой Али-Юсуп, мне нужны земледельцы и, если найду подходящих, воины… Прискорбно, что в Гюрджистане так пошатнулась торговля невольниками. Я уже и раньше об этом слышал.