Читать «Лакомый кусочек. Постижение» онлайн - страница 163

— Ты меня напугал, — сказала она.

— На тебя плохо действует спиртное, детка, — сказал он; в голосе его звучали и нежность, и раздражение. — Тебе пора бы привыкнуть к вспышке. Я фотографирую весь вечер.

— Ты меня сфотографировал? — спросила она, примирительно улыбаясь. Она почувствовала, как ее лицо расползается и рвется, как бумага; широкая рекламная улыбка облезает со стального щита: летят клочья, лоскутки, проступает металлическая решетка…

— Нет, я фотографировал Тригера, на другом конце комнаты. До тебя я еще доберусь. Только больше не пей, ты уже шатаешься.

Он потрепал ее по плечу и ушел.

Значит, на этот раз она уцелела. Надо уходить, пока не поздно. Она повернулась и поставила свой стакан на кухонный стол. На помощь ей пришла хитрость отчаяния: надо найти Дункана — поняла она; он скажет, как ей быть.

Она обвела глазами кухню, взяла стакан и вылила его содержимое в раковину: надо быть осторожней, не оставлять улик. Потом она подошла к телефону и набрала номер Дункана. Послышались гудки, но никто не ответил. Она положила трубку. В гостиной опять вспыхнул яркий свет и раздался хохот Питера. Не надо было ей надевать красное. В красном она — отличная мишень.

Она скользнула в спальню. «Только бы ничего не забыть, — думала она, — я сюда больше не вернусь». Раньше она часто представляла себе, какой будет их спальня, как она ее украсит, обставит, какие выберет цвета. Теперь она знала: спальня навсегда останется такой, как сейчас. Она разрыла груду одежды на кровати в поисках своего пальто и не сразу вспомнила, как же оно выглядит; в конце концов она нашла и надела его, в зеркало она не посмотрела. Который теперь час? Она поглядела на руку: часов не было. Конечно, ведь она сняла их и оставила дома, потому что Эйнсли сказала, что часы не соответствуют общему стилю ее наряда. В гостиной Питер, перекрывая шум, крикнул:

— А теперь — групповой снимок! Располагайтесь ближе друг к другу!

Надо было спешить. Как незаметно пересечь гостиную? Она сняла пальто, свернула его, сунула под мышку, рассчитывая, что красное платье послужит ей надежным камуфляжем, поможет слиться со средой. Держась возле стены, она стала пробираться к двери сквозь гущу гостей, ныряя за спасительное прикрытие спин и юбок. Питер командовал на другом конце комнаты.

Она выскользнула в коридор, остановилась — чтобы надеть пальто и вытащить свои сапоги из груды ампутированных ног, попавших в газетную ловушку, — и стремглав бросилась вниз по лестнице. На этот раз он ее не поймает — она ему не дастся. Стоит позволить ему догнать ее и нажать на спуск, и она навсегда окаменеет, застынет навеки в той позе, в какой ее настигнет щелчок затвора.

Этажом ниже она остановилась и надела сапоги; затем побежала дальше, держась за перила. Она чувствовала, что тело ее немеет, сдавленное тесным платьем и нейлоновым поясом с металлическими пластинками; каждый шаг требовал напряжения всех сил. «Наверно, я пьяна», — решила она. Странно, но она не чувствовала себя пьяной. Она отлично помнила, что происходит с сосудами у пьяного человека, выходящего на мороз. Но уйти отсюда было важнее, чем беречь сосуды.