Читать «Пожарный кран № 1» онлайн - страница 9

«Ничего! — подтверждал Балабанчик. — Ну ее, любовь эту! Будем всегда втроем!»

А когда они вырастут, у них будет дом на берегу моря. А еще они заведут лошадь и собаку и построят корабль для Балабанчика. Балабанчик будет плавать по морю и сражаться с пиратами, а Вовка и Анька станут артистами — там, на берегу моря, обязательно будет театр… Вечером Вовка и Анька будут в нем выступать, а утром — кататься на лошади по берегу моря и смотреть на горизонт: не появится ли там корабль Балабанчика…

Вот какая прекрасная у них будет жизнь, когда они вырастут.

«Уговор — дороже денег! — строго сказала тогда Анька. — Никакой любви!»

«Никогда! — поклялся будущий капитан. — Якорь мне в глотку и сто акул в бок!»

А Вовка, который сильно заикался и потому в разговорах был краток, взволнованно крикнул, ударив себя в грудь кулаком:

«Мо-мо-могила!»

Это означало, что он не расстанется с друзьями до самой смерти.

И вот теперь некоторые (не будем их называть), кажется, кое о чем жалели и, может быть, даже собирались нарушить ту страшную клятву!

Удивительные, непонятные происходили вещи: днем некоторые с презрительной усмешкой ругали девчонок и утверждали, что никакой любви нет, а по ночам им снилась одна девочка, якорь этим некоторым в глотку и сто акул в бок!

ОБЩИЙ СБОР

Да, именно: в этой маленькой главке все главные герои нашей повести на несколько минут собрались вместе… И никто еще и не подозревает даже, что их ждет впереди. Разве что Константин Сергеевич Станиславский, мудрый старик… Глядит с портрета и печально улыбается, будто все ему известно заранее… Пока ничего не началось, надо рассказать и о нем, он тоже лицо действующее.

Конечно, некоторые могут засмеяться: разве может портрет быть действующим лицом? Он же нарисованный!

Людям, которые так уж хорошо знают, что в жизни может быть, а чего не может, мы скажем с таинственной усмешкой: ах, миленькие, в жизни всяко бывает!..

Так вот: портрет этот был подарен Михаилу Павловичу его друзьями-актерами, о чем и сообщала позеленевшая от времени бронзовая табличка в левом углу рамы: «Милейшему Мише в год ухода из театра от товарищей по Искусству». Портрет был большой, а квартира у Еремушкиных маленькая, и Михаил Павлович украсил им свое новое рабочее место… Случилось это так давно, что ни Аньки, ни Балабанчика, ни Яши Айрапетяна еще и на свете не было… Но были другие, тоже шумные и беспокойные. Стоило им прийти на репетицию, как стены начинали ходить ходуном. Так что портрет не раз и не два срывался и падал, отчего красивая позолоченная рама давно потрескалась и облупилась.

В общем, чего только не довелось увидеть и пережить Константину Сергеевичу за эти годы!

За Константином Сергеевичем — между стеной и пыльной изнанкой холста — все поколения юных актеров хранили свои тетради для ролей… А один мальчик писал записки одной девочке и прятал под бронзовую табличку в углу рамы — как в дупло… Мальчика звали Павлик, а девочку Юля… И хотя они давно выросли, Константин Сергеевич часто о них вспоминал: Юля и сейчас в Доме пионеров — работает библиотекарем, а Павлик… О, Павлик стал артистом! Недавно даже снялся в десятисерийном фильме «Три мушкетера», в главной роли — д'Артаньяна…