Вся в рубчатых метах сухая земля —Здесь «МАЗы» прошли, грохоча и пыля.Здесь труд комсомольские звезды зажег,Здесь вехою красный трепещет флажок.И, фарами грубо врубаясь во тьму,Все чаще машины подходят к нему.И в миг кузова оседают у них,Приняв из ковша тонны глыб земляных.И с ревом уносится «МАЗ» в темноту,К отвалу спешит, вымеряя версту.Дорога его коротка, но трудна —По рвам, по ухабам ныряет она.Бросает, трясет, пропадает впотьмахИ пылью горячей хрустит на зубах.Мечталось когда-то мальчишке в селеМашины водить по раздольной земле.Чтоб были просторы глазам широки.Чтоб были дороги, как жизнь, далеки.Чтоб сами под шины бежали шуршаИ пели степными ветрами в ушах.А эта дорога совсем не длинна.Всего на версту размахнулась она.Но ты у шофера поди расспроси,Как путь этот малый далек и красив.Поди разузнай у водителя, друг,Какие просторы он видит вокруг!Какие ветра обвевают его —Он за день тебе не расскажет всего!Идут самосвалы, гремя и гудя,Зарницами фар из-за круч восходя.
1951
Март
Скорей под кузов набросали ветви,И вновь вперед подался грузовик.И, всею грудью навалясь на ветер,На радиаторе напрягся «бык».И вот, когда казалось: зла и цепка,Уже не выпустит колеса грязь,И пятитонка, в грунт осевши крепко,Лишь тонет, понапрасну с ним борясь,Что рев ее вот-вот сорвется с тону,Что сдаст мотор и сила выйдет вся, —Вдруг поползла машина вверх по склону,На шинах ветки с глиной унося.И вновь размызганными колеямиМашина шла, могуча, как всегда.Лишь вырывалась бурыми крыламиИз-под колес весенняя вода.Был рад водитель, торопясь к отвалу,Что есть в руках уменье, что почтиИ полминуты здесь не потерял онИ не свалил породу на пути.Дрожали стекла. Парень гнал машинуИ вдруг сказал, взглянув через плечо:— Важнее груза, чем вот эта глина,Мне кажется, я не возил еще…И на мгновенье встали перед намиАсфальты улиц будущих, аллей…И вдруг заметил я — над ЖигулямиТак звонок первый гомон журавлей.Так путь хорош — хоть весь водойзапружен,И радость дня настолько велика,Что вынырнут, того гляди, наружуЗатопленные в лужах облака!..
