Читать «Социальный либерализм» онлайн - страница 325

211

Замечу также, что если под социально-значимыми благами (СЗБ) В. Тамбовцев понимает то же самое, что и создатели концепции экономической социодинамики (КЭС), которые вслед за Р. Масгрейвом, еще в 2000 г., предложили такие товары и услуги (merit goods) называть мериторными благами [Гринберг, Рубинштейн, 2000], то его критику концепции мериторных благ (СЗБ) никак нельзя назвать новой. Она лишь повторяет старые антимериторные аргументы (см. [Head, 1988; Schmidt, 1988; Tietzel, Muller, 1998; Рубинштейн, 2008; Рубинштейн, 20 09^б]). При этом следующая характеристика СЗБ – «иногда их называют “мериторные” или “опекаемые блага”» [Тамбовцев, 2014, с. 28], заставляет усомниться в корректности использования этих понятий. Хронологически более точно, наверное, говорить, что мериторные блага «иногда» называют СЗБ, но никогда их нельзя представлять в качестве «опекаемых благ», ибо они – только часть последних [Рубинштейн, 2009^а].

212

Отмечу несколько запоздалую критику А. Заостровцевым «нормативно-позитивного вектора» государственной активности [Заостровцев, 2015, с. 65], основанную на прежних моих работах, где не было ясно сказано, что нормативные установки «патера» могут носить и негативный характер. В докладе на «Леонтьевских чтениях» 2015 г. этот недостаток был устранен (см. также [Рубинштейн, 2015, с. 6, 33–34]).

213

Приведу слова английского философа, автора книги «Либерализм», Г. Самуэля: «…долг государства – обеспечить всем своим членам и всем другим, на которых распространяется его влияние, полнейшую возможность вести наилучшую жизнь» [Самуэль, 2010, с. 2].

214

Несколько в другом контексте на это же обратил внимание Дж. Дози: «Выражение «ограниченная рациональность» мне не нравится, в нем содержится намек на некую «олимпийскую рациональность», с высот которой мы можем судить, насколько «ограничено» то, что ограничено» [Дози, 2012 с. 40]. Заметим, что австрийский субъективизм отвергает понятия рациональность и иррациональность. «Человеческая деятельность всегда необходимо рациональна. Понятие “рациональная деятельность” избыточно и в качестве такового должно быть отброшено» [Мизес, 2005, с. 22].

215

Эта модель, опубликованная в «рабочих тетрадях» [Shefrin, Thaler, 1978], восходит к более раннему исследованию, где Р. Шифрин и У. Шнейдер, рассматривая гипотезу о наличии у человека двух когнитивных систем, обнаружили «борьбу разума с интуицией» – прообраз будущих моделей с множественностью «Я» [Schneider, ShifFrin, 1977].

216

Отвлекусь на небольшой комментарий. Несмотря на австрийский вердикт de jure «В приложении к конечным целям деятельности понятия “рациональный” и “иррациональный” неуместны и бессмысленны» [Мизес, 2005, с. 22], de facto Мизес подтверждает мери-торные аргументы иррационального поведения: «Разумеется, всегда будут существовать индивиды или группы индивидов, интеллект которых настолько ограничен, что они неспособны осознать выгоды, которые предоставляет им общественное сотрудничество. Моральные устои и сила воли других настолько слабы, что они не могут сопротивляться искушению добиться эфемерных преимуществ посредством действий, наносящих вред ровному функционированию общественной системы. Ибо приспособление индивида к требованиям общественного сотрудничества требует жертв. Конечно, эти жертвы временны и мнимы, так как с лихвой компенсируются несравненно большей выгодой, которую обеспечивает жизнь в обществе. Однако в данное мгновение, в течение самого акта отказа от ожидаемого наслаждения, они являются болезненными, и не каждый может осознать их будущую выгодность и вести себя соответственно» [Мизес, 2005, с. 140]. И тот же Мизес страницей раньше пишет: «Утилитарист… не требует от человека отказа от собственного благополучия ради общества. Он рекомендует ему осознать, в чем состоят его правильно понимаемые интересы» [Мизес, 2005, с. 139]. Но как все-таки быть с теми, кто не могут осознать правильно понимаемые интересы и будущую их выгодность? Не должно ли в этом случае общество создавать условия, чтобы люди могли «вести себя соответственно»?