Читать «Зенит. Новейшая история 2.0» онлайн - страница 121

И в наши времена талантливые люди, скажем, Иосиф Бродский, наш земляк, нобелевский лауреат, были людьми игры. «Я всегда твердил, что судьба – игра. / Что зачем нам рыба, раз есть икра. / Что готический стиль победит, как школа, / как способность торчать, избежав укола. / Я сижу у окна. За окном осина. / Я любил немногих. Однако – сильно».

Это стихотворение, написанное в 1971-м, за год до своего вынужденного (власть вынудила) отъезда в эмиграцию, Бродский посвятил своему другу и будущему биографу Л. В. Лифшицу, который, как и Иосиф, по устройству мыслительной оптики, по ощущению мира был человеком Игры: «После изгнания из Рая / Человек живет играя». Игровое начало сближало, объединяло нас, сокурсников Льва Лосева (после переезда в США он сделал придуманный ему отцом, известным детским писателем и поэтом Владимиром Лифшицем псевдоним «Лосев» своим паспортным именем – Lev Lifschitz Loseff). Перу Лосева, брата Бродского по музе, по судьбам, принадлежит лучшая литературная биография самого крупного русского поэта второй половины XX века, вышедшая в серии «Жизнь замечательных людей». Лев Лосев (друзья звали его Леша) первым напечатал стихи Бродского («Баллада о маленьком буксире», «Костер», № 11 – 1962). В «Костре» он тринадцать лет заведовал уникальным отделом – юмора и спорта, вроде бы совершенно несочетаемых материй. Людьми Игры были и поэты, дебютировавшие в этом отделе «Костра» – от Бродского и Уфлянда до Еремина и Шарымова и спортсмены – от бегуна-спринтера, каратиста, преподавателя института Лесгафта Александра Кондратова, лингвиста-семиотика, востоковеда, религиоведа, автора пятидесяти книг об Атлантиде, до Геннадия Орлова, игравшего в футбол на мастерском уровне.

Бродский, Хаммурапи и… футбол

Здесь, в «Костре», на Таврической и познакомились Иосиф Бродский и Геннадий Орлов. Так считал я долгие годы, пока не узнал сравнительно недавно, что не Леша Лосев, а Саша Орлов, старший брат Гены, учившийся во ВГИКе, кинорежиссер, познакомил его и с Иосифом Бродским, и с Ильей Авербахом, и с Анатолием Найманом. Но главное не в том, кто кого познакомил с будущим нобелевским лауреатом, а в том, что Иосиф любил футбол, как никакую другую игру, и в эссе «Посвящается позвоночнику» воспел ее, ставшую религией Бразилии.

В декабре 2007-го в петербургском Доме журналиста, отвечая на вопросы студентов Педагогического университета имени А. И. Герцена, будущих спортивных журналистов, спортивный комментатор Орлов сказал: «Бродский был настоящим футбольным болельщиком, часто приходил на стадион. Недаром он написал в одном из своих стихотворений о футболе». И Орлов прочитал первую часть стихотворения Бродского «Развивая Платона»:

Я хотел бы жить, Фортунатус, в городе, где река высовывалась бы из-под моста, как из рукава – рука, и чтоб она впадала в залив, растопырив пальцы, Как Шопен, никому не показывавший кулака. Чтобы там была Опера, и чтоб в ней ветеран – тенор исправно пел арию Марио по вечерам; чтоб Тиран ему аплодировал в ложе, а я в партере бормотал бы, сжав зубы от ненависти: «баран». В этом городе был бы яхт-клуб и футбольный клуб. По отсутствию дыма из кирпичных фабричных труб я узнавал бы о наступлении воскресенья и долго бы трясся в автобусе, мучая в жмене руб. Я бы вплетал свой голос в общий звериный вой там, где нога продолжает начатое головой. Изо всех законов, изданных Хаммурапи, самые главные – пенальти и угловой.