Читать «Синдром отличницы» онлайн - страница 10

Эта странная первая и острая необходимость в мужчине повергла меня в шок. Я никогда ни в кого не влюблялась, и мне казалось, что я попросту лишена «гена влюбленности». С другой стороны я осознавала, что рано или поздно моему организму потребуется нечто подобное. Имею в виду, некую гормональную встряску, напоминающую мне, что я молода и вполне созрела для серьезных отношений.

С первой встречи с Питтом, он стал предметом моих грез. Он мне даже снился. И эти сны заставляли вздрагивать наяву, случись мне увидеть Сайверса где-нибудь в университете, ибо ночью моя фантазия позволяла себе слишком многое. Но до поры до времени фантазии оставались фантазиями, и я даже не смела мечтать, что в один из дней этот человек запросто подойдет ко мне и позовет на свидание.

Зато теперь я понимала, что все мои мысли будут отданы ему.

Пару дней после нашего последнего разговора я досаждала Баргеру своей невнимательностью, из-за чего он, в конце концов, вывел меня в общий коридор, усадил на диванчик и взглянул уничижительно.

— Что не так, Лессон?

— Я плохо сплю.

Отчасти это было правдой. Слишком часто в своих грезах я занималась любовью с Питтом, просыпаясь в ужасе оттого, что мое тело обмякло, а мышцы в паху продолжают сокращаться.

— У тебя бессонница?

— Вроде того.

— Тогда иди домой и не приходи, пока не станешь прежней Лиммой Лессон.

— Но…

— Я сказал, — рука доктора Баргера опустилась мне на плечо, легонько направляя в сторону раздевалки, — иначе я возьму обратно свои слова о Вейсмунде и твоих рекомендациях.

Этого было вполне достаточно, чтобы я постаралась забыть о Питте хотя бы на некоторое время, и начать зачитываться на ночь трудами научных деятелей, чтобы мне снились лишь научные теории.

И это сработало.

Целую неделю после внушения Баргера я занималась исключительно наукой. А по вечерам я заменяла ба в чтении книг матери, балуя ее статьями из передовых научных журналов. Мама, конечно, делала вид, что ее ничуть не заботит, что стало с ее разработками, и каких высот добились ее коллеги. Но я и ба прекрасно знали причину, побудившую ее охладеть ко всему этому — мама нуждалась в медицине, а медицина в ней нет. И эта односторонняя привязанность грозила свести ее с ума.

— Ты же понимаешь, как ей тяжело, — говорила мне бабушка, когда мы спускались из спальни на кухню, — не за чем травить ей душу этими статьями, Лимма. Время Гарверд, как ученого, прошло, теперь она лишь твоя мать и моя дочь. Эта правда слишком болезненна, но она и является лучшим лекарством.

Дейна была чертовски права во всем, что касалось ее дочери. Мне же было тяжело осознать, что мама отныне не представляет ничего, кроме того, что уже озвучила ба, потому что Гарверд была полна неиссякаемого потенциала и здравого ума, которые стали лишь частью ее пожизненного проклятия.

Кто знает, может быть, моя жизнь и текла бы в прежнем русле, разрываясь между работой и домом, если бы в один из дней, Дейна не заглянула ко мне в комнату со словами: