Читать «Рисунок с уменьшением на тридцать лет (сборник)» онлайн - страница 57

На клетке, стоявшей на широкой полке у стены, сидела Баба Яга, принявшая образ птицы цвета бархатной зелени с оранжевыми боками; крючковатый острый клюв выдавал Ягу с головой. Птица мрачно и недоверчиво, с каким-то брезгливым выражением смотрела перед собой, иногда поворачивала голову, запускала клюв под крыло и что-то оттуда раздражённо выковыривала.

На заляпанном красками подоконнике лежала фотография: класс мальчиков-восьмиклассников, напряженно глядящих в объектив: неоформившиеся, асимметричные лица, торчащие уши, бритые виски; на лацканах узких тёмных пиджачков – комсомольские значки. Сидящий посередине учитель спокоен и чуть-чуть ироничен. Справа от него – светловолосый подросток с длинной тонкой шеей, он единственный из всех не смотрит в объектив и, кажется, едва сдерживает смех…

Собственно, фотография ему почти и не понадобилась – так, для подстраховки. Все ещё осязаемый, слишком знакомый образ, чтобы прибегать к помощи фото. Другие фотографии пропали, пока он жил в том городе, эта случайно сохранилась…

Птица тяжело, бреющим полетом перелетела с клетки на плечо Художника. Он повернул голову и поцеловал Ягу в клюв. Она недовольно попятилась, сползла по блузе Художника, потом по брюкам на пол.

Что-то ему сегодня тревожно и всё вспоминается запретное. Снова выплыл из небытия горбун, главарь их тесной компании. «Что ты блестишь, как рефрижератор», – подтрунивает над малорослым существом завзятый острослов. А горбун заводится, кричит, буянит, грозит заставить какого-то сановитого чиновника чистить ему, горбуну, ботинки… Не заставил – не дожил. Умер, сорока не было. Талантливый был живописец, несчастный человек. Впрочем, счастливых там не было…

Художник спустился на первый этаж, вымыл руки, поставил чайник. В последнее время стал тяготиться одиночеством. Раньше прекрасно проводил время один – работал, читал, ходил в кино, трепался по телефону; бывало, с другом Юрой встречался, но не так уж часто. А тут вдруг захотелось с кем-нибудь чайку вместе попить. Даже брату позвонил, но не застал. Что это? Старость?

Медный чайник вспотел от собственного кипения. Художник поставил на круглый, покрытый кружевной салфеткой столик тарелочку с пирожным – в желейном склепе покоился банан, как спящая царевна в хрустальном гробу.

Прежде чем налить себе чаю, он взял телефонный аппарат и набрал номер:

– Юра! Слабо сейчас сесть в машину и приехать на чашечку чая, я тебя надолго не задержу?

Конечно, Юре было слабо, потому что к нему как раз пришёл студент – помочь повесить настенные часы. Озарившееся на время разговора улыбкой лицо Художника снова сделалось озабоченным. Налил себе чаю, хлебнул, ожег язык.

Поразмыслив, он решил немного убрать нижний этаж – чтобы отвлечься от нарастающей душевной смуты. Тщательно водил тряпкой по бокам старинной амфоры, по крышке стоявшего «для мебели» старого рояля, по поверхностям рам и рамочек, застывших вдоль стен.