Читать «Рисунок с уменьшением на тридцать лет (сборник)» онлайн - страница 177

Второе сентября

Янушевским

Платформа – та же. Тихий строй деревосенней желтизной почти не тронут…Но будто бы душа ступает в омутбольшой тоски, от страха замерев…Опять тоска. Она – бессменный вождьвсех чувств земных, и есть на то причина…Еще похож на летний ливень дождь,краснеет запоздалая малина.Но тишь и холод окружили пруд,не слышно баламута-пса Захара,и редко по земле, по тротуарусухие листья шаркнут и замрут…Наш домик выстыл за четыре дня.В стене торчит игла, в иголке – нитка.И мышка, игнорируя меня,обедает на портативной плитке.Я закрываю до весны сезон,перевернув кастрюли, чашки, рюмки,беру замок, как маленькую сумку,и запираю в прошлом краткий сон.Чтобы однажды развеселым днемвломиться, ни о чем не вопрошая…Дай только, Бог… А мы не оплошаем —до соловьиных свадеб доживем.

«Так ветрено в саду…»

Так ветрено в саду,но велика отрада!Хозяйству на бедукачается ограда,белье унесено,оборвана веревка…А сердцу все равнов груди сидится ловко.Быть может, ветра сутьи бури мессианство —навеки растянутьи время, и пространство.И – ни границ, ни дат, —пускай живут в загоне.Весь белый свет, как сад —един, как на ладони.

«Все лето шел осенний мелкий дождь…»

Все лето шел осенний мелкий дождьи множил запахи сырых заборов,число зонтов и головных уборов —весь день, все лето – все одно и то ж.Касался влагой детского лица.но тихо спал под пологом ребеноки вырастал из радужных пеленок,ни разу не просохших до конца.Стучал по крыше, как зубрил урок.Треща, горели в маленькой печуркеубереженные от влаги чуркии отблески бросали в потолок…Когда же завершился летний бал,погасли печи, опустели дачи,вдруг стало совершенно все иначе —всю осень теплый летний день стоял.

«Кто живет в деревнях придорожных…»

Кто живет в деревнях придорожных,что в дороге наши души греют?Ах, каким от них уютом веет,простотою истин непреложных.Громыхаем по дорожкам-стежкам,заперевшись в смертоносный кокон.Мчится полоса горящих окон —не видать отдельного окошка,не заметить кружева узоравкруг окон, ни вялой струйки дыманад трубой, ни пугал нелюдимыхв огороде, флюгеров в дозоре.Если б миг остановить и в хатепосидеть с хозяином за чаем,внять тому, чего не замечаем,выйти в сад вишневый на закате.А потом – в невидимом убранствеиз покоя, простоты и лета —привезти с собой полоску светав черное бездушное пространство.

«Грязный снег оседает, покорный судьбе…»

Грязный снег оседает, покорный судьбе,завещая до лета дожить…Это раньше могла я позволить себетолько сочное лето любить.Это раньше могла я позволить себесквозь трескучий российский морозпрозевать эту радость – предаться зиме —в ожиданье шумящих берез.И слоняться, покуда декабрьская мглане устанет за окнами быть…Это раньше себе я позволить могланелюбимого не любить…Это раньше себе я позволить моглат у звериную, рвущую боль,т е мильярды шагов от угла до угла,т у гордыни незыблемой роль,т о бессилье души от кошмара потерь,т у Великой Тщеты новизну…Это – раньше. Давно. Не теперь… А теперьвсе прекрасно. Встречаю весну.

1982