Читать «Рисунок с уменьшением на тридцать лет (сборник)» онлайн - страница 149

Дав мне отпор, кошечка решила было отмыться и энергично лизнула свое плечо, но, видимо, тающие бриллианты пришлись ей не по вкусу. Она замотала головой и сделала движение пастью, будто хотела освободиться от попавших в нее волос, после чего вновь подогнула все четыре лапы и опустила на лавку великолепный меховой шар.

Я же стояла в раздумье, примеривая прекрасный экземпляр фауны к своему дому: домочадцам, их характерам, режиму жизни, высокому этажу и т. д. Играла сама с собой в возможность невозможного, – полезная игра, ибо иногда, если не вообразить, что невозможное возможно, можно умереть…

За поворотом, еще не видимый, загрохотал трамвай. Подумалось: «конечно, когда спешила туда, долго не являлся, а теперь, когда…»

Из-за поворота показалась морда трамвая, его тело на миг изогнулось, как тело гибкого зверя, и он остановил свой бег, чтобы принять пассажиров. «Ну вот, сейчас новые люди придут, будут ласкать, может, кто покормит», – финальная фраза словоохотливой женщины прозвучала упреком. Я устремилась к распахнутой двери, последней взошла на ступеньку и, прежде чем дверь за мной закрылась, взглянула на покидаемое животное. Кошка сидела в первоначальной позе, но смотрела на меня широко открытыми глазами – удивленно, вопросительно?! («вряд ли к кому-то пойдет»?!) «Господи, неужели она не привыкла к быстрым расставаньям?» – подумала я.

Половинки двери сомкнулись, пассажиры, покачнувшись, ухватились за перекладины. Кошкина знакомая сразу встретила своего знакомого, у них завязался громкий разговор. До самого метро они на весь трамвай обсуждали, куда надо ехать за хорошим и дешевым репчатым луком.

1993

На Крите

Чеку-у-у-шку… чеку-у-у-шку… чеку-у-у-шку…, без конца, не ведая чувства меры, но с превосходным чувством ритма, кричат горлицы. Это транскрипция Ивана Моисеевича из Коктебеля (Царство Небесное), а мы – на острове Крит, в отеле «Мари-Кристин», почти все номера которого, по утверждению Интернета, с видом на море; действительно море видно, если очень сильно скосить взгляд вправо и вклинить его между тем отелем, что напротив нас, и рестораном, что справа на набережной, над морем, и вечером зажигает на всех столах свечи в ожидании гостей, которые не приходят – сезон еще только берет разбег…

* * *

Если днем, в сумерки или ночью пройти сквозь недлинный строй одинаковых ароматов одинаково цветущих деревьев, что длится всего несколько секунд, на миг попадаешь в некий, казалось бы, нереальный, но известный по какой-то из других жизней мир – так сладко и горько, грустно и радостно, реально и виртуально (простите прозаизм) пахнут эти желто-белые, с завитушками и многочисленными усиками цветы, которым, по нашим средне-российским понятиям, стоять бы на земле на тонких стебельках и пахнуть при касании их нашими сентиментальными носами. Ан нет, обдают нас с высоты деревьев, с двух сторон, многосложным, мгновенно переселяющим в другие эмпиреи ароматом…

* * *

Итак, о том, ради чего вся «эскапада», – МОРЕ.

Спускаемся с крыльца отеля, окруженного кустарником и цветами. Две щетки, справа и слева, лежат на самой нижней ступени – стряхивать с ног песок по возвращению с пляжа, как мы в наших северных широтах счищаем веником снег с валенок перед входом в избу. Идем по заполненному стоящими и едущими автомобилями разных марок и мастей переулку, минуем (с чувством вины, потому что ничего не заказываем) владельцев семейного ресторана с их зазывными взглядами, поворачиваем направо и… миг вдохновенья и счастья – на то он и миг, на то он и счастье – короткий проход между цветущими деревьями, их чарующим запахом с двух сторон, и, когда истончается шлейф сказочного аромата – невольная, почти неосознанная досада, но тут же, вскоре – цель похода: пляж. Нет, не цель. Пляж – средство, а цель – море. Слева на диковатом, почти безлюдном берегу замерло в безжизненности полуразрушенное, полукруглое, полузамком, полубашней и полной загадкой – здание, оно повисло над морем, из стен повыпадали камни, опоясывающая его галерея недоступна, как и все прочие подходы. Можно только с трудом взгромоздиться на бесформенные глыбы, лежащие трудно одолеваемой горкой под неопознанным объектом и прислушаться к молчанию старых (древних?) стен…