Читать «Рисунок с уменьшением на тридцать лет (сборник)» онлайн - страница 105

Впрочем, нельзя сказать, что сегодня я вижу все это свежим, скакнувшим через полвека взглядом, – регулярно посещаю милый сердцу уголок, и его перемены – исчезновение подвальных приямков, появление асфальта и быстро растущих саженцев, замена живой многолюдности таинствен ной тишью, молчаливое стойбище автомобилей, о которых прежняя непросвещенная эпоха ничего не знала, – наблюдались мною постепенно и, признаться, принимались без восторга: хотелось, чтобы все застыло в мемориальной неизменности и подвалы, как прежде, исторгали из глубины нищенского быта запахи сырости, угля, бедности, звуки живого, приспособившегося к немыслимым условиям жизни бытия. Только помойные контейнеры в рамке второй арки до сих пор радуют глаз, и чем больше мусора навалено вокруг них, чем больше тощих кошек, в голодном усердии поворачивающих из стороны в сторону морды, пожирают смрадные объедки, тем милей и любезней мне эта до боли, до помолодения, до веры в вечную жизнь картинка…

Повернув голову налево, я привычным, почти хозяйским взглядом обвожу интересующий меня угол прямоугольника – там давно нет того подвала, где полвека назад я задыхалась от неразделенной любви, а вход в подъезд, ведший на пятый этаж, где обитало несбывшееся, изменился до неузнаваемости и даже, кажется, переместился влево, чего на самом деле быть не могло.

Повернув затем голову направо, я почти рядом с собой снова вижу встреченного в арке старика, который, сдержанно улыбаясь, смотрит на меня в упор. «Сумасшедший», – думаю я и отворачиваюсь, досадуя, что мешают священнодействию.

– Простите, – раздается за моей спиной глуховатый, с претенциозными, витиеватыми интонациями голос, – вы здесь живете?

– По-моему, здесь давно никто не живет, – сухо отвечаю, не глядя на собеседника, но все же, из приличия, чуть повернув голову в его сторону.

– А что вы, простите за нескромный вопрос, здесь делаете?

Можно, конечно, дать ответ, исключающий дальнейший разговор, но что-то заставляет меня наконец посмотреть в глаза навязчивого старикашки и, прежде чем из морщин, выцветших глаз, складчатой, видневшейся из-под небрежно закинутого шарфа шеи проступают знакомые, с юности не виданные, но не забытые черты – нагловатые голубые глаза, белозубый смех, балетная шея – я, еще только на пути к окончательному узнаванию, отвечаю было: