Читать «Мир без хозяина» онлайн - страница 106

Так сказал я им, и передал в руки их перо птицы-предвестника, царственной гамаюн, и ушёл, дабы присутствие моё не наполняло сердца их страхом и предвзятостью в часы священного писания; но, одолеваемый заботой о великой процессии, оставил при них керубима бестелесного, а потому незримого дня очей их, чтобы тот поведал мне позже о словах, начертанных ими.

И первым брал перо Законотворец, и говорил он: “Все заповеди есть одна, и звучит она “Не возьми чужого”. Но судить тем проще, чем заповедей больше, потому как ни одну вину способен нести на себе виновник, но множество”, – и разделил Законотворец один закон на десять, и вывел по десять младших пороков из десяти великих.

Вторым из тех, кто волю мою изъявлял, был Летописец: “Да будет записана всякая история, да будет рассмотрена она с различных источников и многих точек зрения. Но мудрость, в историях тех сокрытая, есть грозное оружие, и потому сохраню я в тайне часть событий, а часть – истолкую иначе, чтобы владеть ими, и раскрывать по усмотрению своему, и направлять знания тайные подобно острому клинку”, – и передал перо он Матери, преисполненный чувствами главенства над прочими.

“Прекрасны сыны человеческие, и равенство их я признаю всецело, – писала она. – Но один прекрасней и дороже остальных; тот, что из чрева моего вышел. И будет он править над остальными, и жизнь его единственную сберегу я от гибели, случайной или намеренной, и пусть платой за её спасение будут тысячи других”.

Такие письмена оставил на сосуде Триумфатор: “Да будет побеждён пришедший к нам с мечом. Но будут обезглавлены также и воины его, и семьи их обескровлены, ибо не различаю я виновности одного от многих. И будут дети их при нас рабами, и прочие народы, выказавшие непокорность, да познают гнев мой, ибо только страшащийся да не поднимет оружья своего”.

Священник храма моего так изложил услышанное: “Бог есть един для всех. Я признаю его величие, но возвеличиться желаю сам, став подобным ему, ибо в том есть замысел его конечный. Не будет в граде моём множества храмов, но будет один, и станут тянутся паломники к нему, и в злато одевать, и благовония подносить редкие, и внемлить речам моим, вложенным в уста мои Владыкой; и да падёт анафема на того, кто посмеет произнести иное имя, кроме того, которое почитаю я”.

Так распевал Слагатель: “Да будут наполнены праздники весёлые радостью слова, радостью звука и радостью образа, и да прольются же усладой мелодии и прозвенят хвальбой стихи, и полотна живописные пусть всякому глаз радуют! Но что до мудрости, укрытой в них, то вклад её едва ли важен для создания чудесных форм; освободив творения рук человеческих от бремени высшего смысла, я облегчу жизнь всем, кто явится на торжество, а невыносимый груз тяжких дум пусть остаётся за пределом празднества сего. Ни к чему Софии восседать за одним столом с Вакхосом”.