Читать «Сириус (История любви и разлада)» онлайн - страница 103

— Ложись, мой драгоценный, — сказала она. — Грязь — это ничего.

И она стала поить его сладким чаем, кормить хлебом с молоком.

Глава 14

Тан-и-Войл

Смерть Томаса тяжело ударила членов семьи. Двое сыновей воевали, но Тамси и Плакси вернулись домой, чтобы провести неделю с матерью. Сириус говорил мне, что внешне Тамси горевала сильнее сестры. Она много плакала и проявлениями сочувствия скорее отягощала, чем облегчала страдания Элизабет. Плакси, напротив, держалась холодновато и неловко. Бледная и мрачная, она большей частью занималась работой по дому, оставив мать и сестру предаваться воспоминаниям. Тамси как-то откопала в ящике комода набор носовых платков, вышитых и подаренных отцу на день рождения маленькой Плакси. Она со слезами на глазах принесла реликвию сестре, очевидно, ожидая от той слез сладкой печали. Плакси отвернулась, буркнув:

— Ох, ради бога, убери.

Потом она, не раздумывая, бросилась обнимать Сириуса, тиская его с такой яростью, что пес задумался: ласка это или приглашение к потасовке. Я упоминаю об этом инциденте, чтобы показать, что отношения Плакси с отцом были действительно достаточно сложными и эмоционально насыщенными.

Что до Сириуса, к его неподдельной печали примешивалась, как он рассказывал, новое чувство независимости. Собачья часть его существа оплакивала Томаса и любовно вспоминала мудрого хозяина, но человеческая, мыслящая часть вздохнула свободнее. Сириус наконец стал сам себе господин — может быть, не в буквальном смысле, но по ощущениям. Наконец он станет хозяином своей судьбы и капитаном своей души. Временами ему становилось страшно, ведь пес вырос под безоговорочным моральным авторитетом Томаса. Даже отстаивая свои желания, Сириус всегда надеялся переубедить Томаса, и не думал противиться воле обожаемого творца. Теперь, когда Томаса не стало, его творение разрывалось между тревожными сомнениями в себе и незнакомой решимостью.

Впрочем, освободившись от влияния Томаса, Сириус обречен был еще крепче привязаться к приемной матери.

Смерть мужа стала для Элизабет тяжелым ударом, но женщина не позволила себе сломаться. Она вела обычную жизнь, заботилась о трех маленьких беженцах, работала в саду, помогала Сириусу с овцами, потому что Паг, страдая от ревматизма, уже не добирался до дальних выпасов. Плакси хотела было отказаться от места учительницы и остаться с ней дома, но Элизабет и слушать об этом не стала.

— Дети должны жить своей жизнью, — сказала она.

Элизабет, как и следовало ожидать, целиком отдала себя Сириусу — как вершине творчества Томаса и как собственному приемному ребенку. Казалось, Сириус теперь значит для нее больше, чем родные дети, ставшие самостоятельными и не нуждавшиеся больше в ее помощи. А Сириусу помощь нужна была больше прежнего.

Однажды, силясь стянуть зубами проволоку на сломанной изгороди, он воскликнул: