Читать «Избранные произведения в 5 томах. Книга 3: Радуга. Цыган и девственница. Крестины» онлайн - страница 73

Теперь она имела почву под ногами независимо от своих родителей. Она была чем-то еще, кроме того, что числилась дочерью Уильяма и Анны Бренгуэн. Собственный заработок давал ей право чувствовать себя вполне самостоятельной и считать себя важным членом трудящегося общества. Она была твердо уверена, что пятидесяти шиллингов, заплаченных ею, вполне хватит на ее содержание в месяц. Если бы мать получала пятьдесят шиллингов в месяц с каждого, у нее было бы двадцать фунтов в месяц, а кроме того, ей не приходилось бы думать об их одежде. Это было бы очень хорошо.

Урсула совсем отошла от родителей. Теперь она интересовалась другими вещами. Она знала, что такое министерство просвещения, знала, какой министр стоит во главе его, и ей всегда казалось, что между ним и ею существует какая-то внутренняя связь, как это было когда-то по отношению к отцу.

Она уже не чувствовала себя Урсулой Бренгуэн, дочерью Уильямса Бренгуэна. Она была учительницей пятого отделения школы имени святого Филиппа.

Но в школе дело не шло на лад. Это наполняло ее ужасом. По мере того как недели проходили за неделями, Урсула Бренгуэн, живая и свободная личность, исчезала. Оставалась просто девушка с этим именем, вечно подавленная своею неспособностью устроить школьные дела. Недели заканчивались днями отдыха, доставлявшими ей безумную радость ощущения свободы, возможности спокойно сесть утром за вышивание разноцветными шелками. Домашняя тюрьма всегда была свободна для нее. Но сидя за вышиванием, она знала, что это временная передышка, и потому старалась насладиться каждой минутой этого свободного времени.

Она никому не рассказывала, как мучительно для нее было создавшееся положение. Не только с родителями, но даже с Гудрун она не поделилась своим ощущением, как это ужасно быть школьным учителем. Но когда наступал свободный вечер, и она чувствовала, что приближается утро понедельника, она начинала томиться ужасным ожиданием пыток и мучительных, бесполезных усилий.

Она не верила, что когда-нибудь сумеет учить этот большой грубый класс в грубой школе; никогда, никогда. Но если об этом нечего было думать, то следовало уйти. Она должна была признаться, что мужской мир был не под силу ей, она не смогла занять в нем места, она вынуждена была уступить мистеру Гарби. И с этих пор она должна была продолжать свою работу, будучи не в силах избежать, с одной стороны, этого мира, с другой — достигнуть в нем необходимой свободы для успешной работы.

Но ей надо было укрепиться в школе и найти себе почву под ногами. Раз она усвоила себе позицию мистера Гарби, следовало принять и сохранить ее. Тем более, что теперь он повел на нее равномерное, продуманное наступление, чтобы вытеснить ее из школы. Она не умела наводить порядок. Ее класс был беспорядочной шумной толпой, позорным пятном школы. Следовательно, ей надо было уйти, чтобы предоставить свое место более полезному человеку, который сумел бы поддержать дисциплину.